Онлайн чтение книги Айвенго Ivanhoe Глава I. Онлайн чтение книги Айвенго Ivanhoe Глава I Айвенго очень краткое содержание

Они беседовали той порой,

Когда стада с полей брели домой,

Когда, наевшись, но не присмирев,

Шли свиньи с визгом нехотя в свой хлев.

Поп, «Одиссея»

В той живописной местности весёлой Англии, которая орошается рекою Дон, в давние времена простирались обширные леса, покрывавшие большую часть красивейших холмов и долин, лежащих между Шеффилдом и Донкастером. Остатки этих огромных лесов и поныне видны вокруг дворянских замков Уэнтворт, Уорнклиф-парк и близ Ротерхема. По преданию, здесь некогда обитал сказочный уонтлейский дракон; здесь происходили ожесточённые битвы во время междоусобных войн Белой и Алой Розы; и здесь же в старину собирались ватаги тех отважных разбойников, подвиги и деяния которых прославлены в народных песнях.

Таково главное место действия нашей повести, по времени же - описываемые в ней события относятся к концу царствования Ричарда I, когда возвращение короля из долгого плена казалось желанным, но уже невозможным событием отчаявшимся подданным, которые подвергались бесконечным притеснениям знати. Феодалы, получившие непомерную власть в царствование Стефана, но вынужденные подчиняться королевской власти благоразумного Генриха II, теперь снова бесчинствовали, как в прежние времена; пренебрегая слабыми попытками английского государственного совета ограничить их произвол, они укрепляли свои замки, увеличивали число вассалов, принуждали к повиновению и вассальной зависимости всю округу; каждый феодал стремился собрать и возглавить такое войско, которое дало бы ему возможность стать влиятельным лицом в приближающихся государственных потрясениях.

Чрезвычайно непрочным стало в ту пору положение мелкопоместных дворян, или, как их тогда называли, Франклинов, которые, согласно букве и духу английских законов, должны были бы сохранять свою независимость от тирании крупных феодалов. Франклины могли обеспечить себе на некоторое время спокойное существование, если они, как это большей частью и случалось, прибегали к покровительству одного из влиятельных вельмож их округи, или входили в его свиту, или же обязывались по соглашениям о взаимной помощи и защите поддерживать феодала в его военных предприятиях; но в этом случае они должны были жертвовать своей свободой, которая так дорога сердцу каждого истого англичанина, и подвергались опасности оказаться вовлечёнными в любую опрометчивую затею их честолюбивого покровителя. С другой стороны, знатные бароны, располагавшие могущественными и разнообразными средствами притеснения и угнетения, всегда находили предлог для того, чтобы травить, преследовать и довести до полного разорения любого из своих менее сильных соседей, который попытался бы не признать их власти и жить самостоятельно, думая, что его безопасность обеспечена лояльностью и строгим подчинением законам страны.

Завоевание Англии норманским герцогом Вильгельмом значительно усилило тиранию феодалов и углубило страдания низших сословий. Четыре поколения не смогли смешать воедино враждебную кровь норманнов и англосаксов или примирить общностью языка и взаимными интересами ненавистные друг другу народности, из которых одна всё ещё упивалась победой, а другая страдала от последствий своего поражения. После битвы при Гастингсе власть полностью перешла в руки норманских дворян, которые отнюдь не отличались умеренностью. Почти все без исключения саксонские принцы и саксонская знать были либо истреблены, либо лишены своих владений; невелико было и число мелких саксонских собственников, за которыми сохранились земли их отцов. Короли непрестанно стремились законными и противозаконными мерами ослабить ту часть населения, которая испытывала врождённую ненависть к завоевателям. Все монархи норманского происхождения оказывали явное предпочтение своим соплеменникам; охотничьи законы и другие предписания, отсутствовавшие в более мягком и более либеральном саксонском уложении, легли на плечи побеждённых, ещё увеличивая тяжесть и без того непосильного феодального гнёта.

При дворе и в замках знатнейших вельмож, старавшихся ввести у себя великолепие придворного обихода, говорили исключительно по-нормано-французски; на том же языке велось судопроизводство во всех местах, где отправлялось правосудие. Словом, французский язык был языком знати, рыцарства и даже правосудия, тогда как несравненно более мужественная и выразительная англосаксонская речь была предоставлена крестьянам и дворовым людям, не знавшим иного языка.

Однако необходимость общения между землевладельцами и порабощённым народом, который обрабатывал их землю, послужила основанием для постепенного образования наречия из смеси французского языка с англосаксонским, говоря на котором, они могли понимать друг друга. Так мало-помалу возник английский язык настоящего времени, заключающий в себе счастливое смешение языка победителей с наречием побеждённых и с тех пор столь обогатившийся заимствованиями из классических и так называемых южноевропейских языков.

Я счёл необходимым сообщить читателю эти сведения, чтобы напомнить ему, что хотя история англосаксонского народ после царствования Вильгельма II не отмечена никакими значительными событиями вроде войн или мятежей, всё же раны, нанесённые завоеванием, не заживали вплоть до царствования Эдуарда III. Велики национальные различия между англосаксами и их победителями; воспоминания о прошлом и мысли о настоящем бередили эти раны и способствовали сохранению границы, разделяющей потомков победоносных норманнов и побеждённых саксов.

Солнце садилось за одной из покрытых густой травою просек леса, о котором уже говорилось в начале этой главы. Сотни развесистых, с невысокими стволами и широко раскинутыми ветвями дубов, которые, быть может, были свидетелями величественного похода древнеримского войска, простирали свои узловатые руки над мягким ковром великолепного зелёного дёрна. Местами к дубам примешивались бук, остролист и подлесок из разнообразных кустарников, разросшихся так густо, что они не пропускали низких лучей заходящего солнца; местами же деревья расступались, образуя длинные, убегающие вдаль аллеи, в глубине которых теряется восхищённый взгляд, а воображение создаёт ещё более дикие картины векового леса. Пурпурные лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь листву, отбрасывали то рассеянный и дрожащий свет на поломанные сучья и мшистые стволы, то яркими и сверкающими пятнами ложились на дёрн. Большая поляна посреди этой просеки, вероятно, была местом, где друиды совершали свои обряды. Здесь возвышался холм такой правильной формы, что казался насыпанным человеческими руками; на вершине сохранился неполный круг из огромных необделанных камней. Семь из них стояли стоймя, остальные были свалены руками какого-нибудь усердного приверженца христианства и лежали частью поблизости от прежнего места, частью - по склону холма. Только один огромный камень скатился до самого низа холма, преградив течение небольшого ручья, пробивавшегося у подножия холма, - он заставлял чуть слышно рокотать его мирные и тихие струи.

Два человека оживляли эту картину; они принадлежали, судя по их одежде и внешности, к числу простолюдинов, населявших в те далёкие времена лесной район западного Йоркшира. Старший из них был человек угрюмый и на вид свирепый. Одежда его состояла из одной кожаной куртки, сшитой из дублёной шкуры какого-то зверя, мехом вверх; от времени мех так вытерся, что по немногим оставшимся клочкам невозможно было определить, какому животному он принадлежал. Это первобытное одеяние покрывало своего хозяина от шеи до колен и заменяло ему все части обычной одежды. Ворот был так широк, что куртка надевалась через голову, как наши рубашки или старинная кольчуга. Чтобы куртка плотнее прилегала к телу, её перетягивал широкий кожаный пояс с медной застёжкой. К поясу была привешена с одной стороны сумка, с другой - бараний рог с дудочкой. За поясом торчал длинный широкий нож с роговой рукояткой; такие ножи выделывались тут же, по соседству, и были известны уже тогда под названием шеффилдских. На ногах у этого человека были башмаки, похожие на сандалии, с ремнями из медвежьей кожи, а более тонкие и узкие ремни обвивали икры, оставляя колени обнажёнными, как принято у шотландцев. Голова его была ничем не защищена, кроме густых спутанных волос, выцветших от солнца и принявших тёмно-рыжий, ржавый оттенок и резко отличавшихся от светло-русой, скорей даже янтарного цвета, большой бороды. Нам остаётся только отметить одну очень любопытную особенность в его внешности, но она так примечательна, что нельзя пропустить её без внимания: это было медное кольцо вроде собачьего ошейника, наглухо запаянное на его шее. Оно было достаточно широко для того, чтобы не мешать дыханию, но в то же время настолько узко, что снять его было невозможно, только распилив пополам. На этом своеобразном воротнике было начертано саксонскими буквами:

«Гурт, сын Беовульфа, прирождённый раб Седрика Ротервудского».

Возле свинопаса (ибо таково было занятие Гурта) на одном из поваленных камней друидов сидел человек, который выглядел лет на десять моложе первого. Наряд его напоминал одежду свинопаса, но отличался некоторой причудливостью и был сшит из лучшего материала. Его куртка была выкрашена в ярко-пурпурный цвет, а на ней намалёваны какие-то пёстрые и безобразные узоры. Поверх куртки был накинут непомерно широкий и очень короткий плащ из малинового сукна, изрядно перепачканного, отороченный ярко-жёлтой каймой. Его можно было свободно перекинуть с одного плеча на другое или совсем завернуться в него, и тогда он падал причудливыми складками, драпируя его фигуру. На руках у этого человека были серебряные браслеты, а на шее - серебряный ошейник с надписью: «Вамба, сын Безмозглого, раб Седрика Ротервудского». Он носил такие же башмаки, что и его товарищ, но ремённую плетёнку заменяло нечто вроде гетр, из которых одна была красная, а другая жёлтая. К его шапке были прикреплены колокольчики величиной не более тех, которые подвязывают охотничьим соколам; каждый раз, когда он поворачивал голову, они звенели, а так как он почти ни одной минуты не оставался в покое, то звенели они почти непрерывно. Твёрдый кожаный околыш этой шапки был вырезан по верхнему краю зубцами и сквозным узором, что придавало ему сходство с короной пэра; изнутри к околышу был пришит длинный мешок, кончик которого свешивался на одно плечо, подобно старомодному ночному колпаку, треугольному ситу или головному убору современного гусара. По шапке с колокольчиками, да и самой форме её, а также по придурковатому и в то же время хитрому выражению лица Вамбы можно было догадаться, что он один их тех домашних клоунов или шутов, которых богатые люди держали для потехи в своих домах, чтобы как-нибудь скоротать время» по необходимости проводимое в четырех стенах.

Подобно своему товарищу, он носил на поясе сумку, но ни рога, ни ножа у него не было, так как предполагалось, вероятно, что он принадлежит к тому разряду человеческих существ, которым опасно давать в руки колющее или режущее оружие. Взамен всего этого у него была деревянная шпага наподобие той, которой арлекин на современной сцене производит свои фокусы.

Выражение лица и поведение этих людей было не менее различно, чем их одежда. Лицо раба или крепостного было угрюмо и печально; судя по его унылому виду, можно было подумать, что его мрачность делает его ко всему равнодушным, но огонь, иногда загоравшийся в его глазах, говорил о таившемся в нём сознании своей угнетённости и о стремлении к сопротивлению. Наружность Вамбы, напротив того, обличала присущее людям этого рода рассеянное любопытство, крайнюю непоседливость и подвижность, а также полное довольство своим положением и своей внешностью. Они вели беседу на англосаксонском наречии, на котором, как уже говорилось раньше, в ту пору изъяснялись в Англии все низшие сословия, за исключением норманских воинов и ближайшей свиты феодальных владык. Однако приводить их разговор в оригинале было бы бесполезно для читателя, незнакомого с этим диалектом, а потому мы позволим себе привести его в дословном переводе.

Святой Витольд, прокляни ты этих чёртовых свиней! - проворчал свинопас после тщетных попыток собрать разбежавшееся стадо пронзительными звуками рога. Свиньи отвечали на его призыв не менее мелодичным хрюканьем, однако нисколько не спешили расстаться с роскошным угощением из буковых орехов и желудей или покинуть топкие берега ручья, где часть стада, зарывшись в грязь, лежала врастяжку» не обращая внимания на окрики своего пастуха.

Разрази их, святой Витольд! Будь я проклят, если к ночи двуногий волк не задерёт двух-трех свиней». Сюда, Фанге! Эй, Фанге! - закричал он во весь голос мохнатой собаке, не то догу, не то борзой, не то помеси борзой с шотландской овчаркой. Собака, прихрамывая, бегала кругом и, казалось, хотела помочь своему хозяину собрать непокорное стадо.

Но то ли не понимая знаков, подаваемых свинопасом, то ли забыв о своих обязанностях, то ли по злому умыслу, пёс разгонял свиней в разные стороны, тем самым увеличивая беду, которую он как будто намеревался исправить.

А, чтоб тебе чёрт вышиб зубы! - ворчал Гурт. - Провалиться бы этому лесничему. Стрижёт когти нашим собакам, а после они никуда не годятся. Будь другом, Вамба, помоги. Зайди с той стороны холма и пугни их оттуда. За ветром они сами пойдут домой, как ягнята.

Послушай, - сказал Вамба, не трогаясь с места. - Я уже успел посоветоваться по этому поводу со своими ногами: они решили, что таскать мой красивый наряд по трясине было бы с их стороны враждебным актом против моей царственной особы и королевского одеяния. А потому, Гурт, вот что я скажу тебе: покличь-ка Фангса, а стадо предоставь его судьбе. Не всё ли равно, повстречаются ли твои свиньи с отрядом солдат, или с шайкой разбойников, или со странствующими богомольцами! Ведь к утру свиньи всё равно превратятся в норманнов, и притом к твоему же собственному удовольствию и облегчению.

Как же так - свиньи, к моему удовольствию и облегчению, превратятся в норманнов? - спросил Гурт. - Ну-ка, объясни. Голова у меня тупая, а на уме одна досада и злость. Мне не до загадок.

Ну, как называются эти хрюкающие твари на четырех ногах? - спросил Вамба.

Свиньи, дурак, свиньи, - отвечал пастух. - Это всякому дураку известно.

Правильно, «суайн» - саксонское слово. А вот как ты назовёшь свинью, когда она зарезана, ободрана, и рассечена на части, и повешена за ноги, как изменник?

Порк, - отвечал свинопас.

Очень рад, что и это известно всякому дураку, - заметил Вамба. - А «порк», кажется, нормано-французское слово. Значит, пока свинья жива и за ней смотрит саксонский раб, то зовут её по-саксонски; но она становится норманном и её называют «порк», как только она попадает в господкий замок и является на пир знатных особ. Что ты об этом думаешь, друг мой Гурт?

Что правда, то правда, друг Вамба. Не знаю только, как эта правда попала в твою дурацкую башку.

А ты послушай, что я тебе скажу ещё, - продолжал Вамба в том же духе. - Вот, например, старый наш олдермен бык: покуда его пасут такие рабы, как ты, он носит свою саксонскую кличку «оке», когда же он оказывается перед знатным господином, чтобы тот его отведал, бык становится пылким и любезным французским рыцарем Биф. Таким же образом и телёнок - «каф» - делается мосье де Во: пока за ним нужно присматривать - он сакс, но когда он нужен для наслаждения - ему дают норманское имя.

Клянусь святым Дунстаном, - отвечал Гурт, - ты говоришь правду, хоть она и горькая. Нам остался только воздух, чтобы дышать, да и его не отняли только потому, что иначе мы не выполнили бы работу, наваленную на наши плечи. Что повкусней да пожирнее, то к их столу; женщин покрасивее - на их ложе; лучшие и храбрейшие из нас должны служить в войсках под началом чужеземцев и устилать своими костями дальние страны, а здесь мало кто остаётся, да и у тех нет ни сил, ни желания защищать несчастных саксов. Дай бог здоровья нашему хозяину Седрику за то, что он постоял за нас, как подобает мужественному воину; только вот на днях прибудет в нашу сторону Реджинальд Фрон де Беф, тогда и увидим, чего стоят все хлопоты Седрика… Сюда, сюда! - крикнул он вдруг, снова возвышая голос. - Вот так, хорошенько их. Фанге! Молодец, всех собрал в кучу.

Гурт, - сказал шут, - по всему видно, что ты считаешь меня дураком, иначе ты не стал бы совать голову в мою глотку. Ведь стоит мне намекнуть Реджинальду Фрон де Бефу или Филиппу де Мальвуазену, что ты ругаешь норманнов, вмиг тебя вздёрнут на одно из этих деревьев. Вот и будешь качаться для острастки всем, кто вздумает поносить знатных господ.

Пёс! Неужели ты способен меня выдать? Сам же ты вызвал меня на такие слова! - воскликнул Гурт.

Выдать тебя? Нет, - сказал шут, - так поступают умные люди, где уж мне, дураку… Но тише… Кто это к нам едет? - прервал он сам себя, прислушиваясь к конскому топоту, который раздавался уже довольно явственно.

А тебе не всё равно, кто там едет? - спросил Гурт, успевший тем временем собрать всё своё стадо и гнавший его вдоль одной из сумрачных просек.

Нет, я должен увидеть этих всадников, - отвечал Вамба. - Может быть, они едут из волшебного царства с поручением от короля Обсрона…

Замолчи! - перебил его свинопас. - Охота тебе говорить об этом, когда тут под боком страшная гроза с громом и молнией. Послушай, какие раскаты. А дождь-то! Я в жизни не видывал летом таких крупных и отвесных капель. Посмотри, ветра нет, а дубы трещат и стонут, как в бурю. Помолчи-ка лучше, да поспешим домой, прежде чем налетит гроза! Ночь будет страшной.

Вамба, по-видимому, постиг всю силу этих доводов и последовал за своим товарищем, который взял длинный посох, лежавший возле него на траве, и пустился в путь. Этот новейший Эвмей торопливо шёл к опушке леса, подгоняя с помощью Фангса пронзительно хрюкающее стадо.

Около 130 лет прошло с того времени, когда около Гастингса в 1066 году герцог норманнский Вильгельм Завоеватель завладел Англией, одержав победу над англосаксонскими войсками. Тяжелые времена настали для английского народа. Король Ричард Львиное Сердце попал в плен к Австрийскому герцогу и не вернулся из своего последнего крестового похода и неизвестно, где его держат в заключении. Тем временем принц Джон (брат короля) собирает сторонников, чтобы захватить власть, отстранив законного наследника, если Ричард умер. Принц Джон - ловкими интригами по всей стране сеет смуту и разжигает давнюю вражду саксов и норманнов.

Гордый дворянин-шотландец Седрик Ротервудский не теряет надежды сбросить иго норманнов, возродив былое саксонское могущество. Во главу освободительного движения он хочет поставить Ательстана Конингсбургского - потомка королевского рода. Но глуповатый сэр Ательстан многим не нравится, ему не доверяют. Чтобы его фигуре дать больше веса, Седрик хочет женить Ательстана на леди Ровене - своей воспитаннице (которая является последней представительницей королевского рода). Но этим планам мешает любовь Ровены к его собственному сыну - Уилфреду Айвенго. Непреклонный дворянин, не зря прозванный Саксом за преданность делу, изгоняет сына из дома и лишает наследства.

И вот, Айвенго тайно, переодевшись в одежду пилигрима, возвращается домой из крестового похода. Когда до отцовского поместья остается совсем немного его нагоняет отряд, возглавляемый командором ордена храмовников - Брианом де Буагильбером, направляющийся в Ашби де ля Зуш на рыцарский турнир. Застигнутый в пути непогодой, он хочет попросить у Седрика ночлега. Дом благородного Седрика гостеприимно открыт для всех, даже еврею Исааку из Йорка, который уже во время трапезы присоединяется к гостям. Буагильбер, который тоже побывал в Палестине, бахвалится своими подвигами, совершенными во имя гроба господня за столом. Пилигрим в свою очередь защищает честь короля Ричарда и его храбрых воинов. Между ними затевается нешуточный спор, и пилигрим принимает вызов командора на бой от имени Айвенго, который уже победил однажды храмовника на поединке. Гости расходятся на ночлег по своим комнатам, пилигрим останавливает Исаака и просит его незаметно уехать из дома Седрика, так как слышал приказ Буагильбера своим слугам схватить еврея, как только тот отъедет подальше от усадьбы. Исаак успел разглядеть под одеждой странника шпоры, и в благодарность за предупреждение даёт юноше записку к своему родственнику-купцу. В записке он просит родственника одолжить пилигриму коня и боевые доспехи.
На турнир в Ашби, собрался весь цвет английского рыцарства, и сам принц Джон, привлекая всеобщее внимание почтил его своим присутствием.

Рыцари, устроители турнира, в число которых входит высокомерный Бриан де Буагильбер, уверенно одерживают победу за победой. Больше, кажется, никто не берет на себя смелость вступить в поединок с зачинщиками турнира, казалось бы исход турнира решён, как вдруг на арену выезжает боец на щите которого красуется девиз - «Лишённый Наследства». Он вызывает на бой самого храмовника. Противники сходятся несколько раз, и всякий раз их копья разлетаются в щепки по самые рукоятки. Зрители симпатизируют отважному незнакомцу - и ему улыбается удача - Буагильбер повержен, поединок с ним признается оконченным. После этой победы таинственный рыцарь по очереди одерживает решительную победу над каждым из зачинщиков. Ему, как победителю предстоит выбрать королеву любви и красоты турнира. Незнакомец уже выбрал ее и кладёт венец к ногам леди Ровены.

На следующий день запланирован общий турнир: партия таинственного рыцаря борется с партией Бриана де Буагильбера, которого поддерживают почти все зачинщики турнира. Силы не равны, юному незнакомцу уже бы не видать победы, если бы на помощь не пришел таинственный Чёрный Рыцарь. Теперь уже королева любви и красоты Ровена должна возложить почетный венец на голову победителю. Когда маршалы снимают шлем с незнакомца, она видит бледного как смерть Айвенго, истекающего кровью от ран и падающего у её ног.

В это же время принцу Джону гонец подносит записку, в которой его просят быть осторожнее, так как его брат Ричард освобожден. Принца охватывает паника, и такая же паника охватывает его сторонников. Джон обещает сторонникам награды и почести, чтобы заручиться их верностью. Рыцарю Морису де Браси (норманну), например, он предлагает в жены богатую, красивую и знатную невесту - леди Ровену. Де Браси очень доволен, он решает похитить леди Ровену, напав на отряд Седрика, возвращающийся домой по дороге из Ашби.

Седрик гордится победой сына, но простить его по-прежнему не желает, и так, с тяжелым сердцем отправляется в свое имение. Новость, что его раненого сына унесли на носилках, принадлежащих какой-то очень богатой даме, только еще больше разжигает в нем негодование. По пути к кавалькаде Ательстана Конингсбургского и Седрика присоединяются Исаак из Йорка и его дочь Ревекка. Они тоже присутствовали на турнире и теперь ради спасения больного друга, которого они взялись сопровождать, просят взять их под защиту. Стоило только путникам углубиться в лес, как на них набросился многочисленный разбойничий отряд, который всех их взял в плен.

Седрика и его спутников отвозят в укреплённый замок Фрон де Бефа. Предводители «разбойников», как и догадался Седрик по зубчатым стенам замка, оказываются Буагильбер и де Браси. Седрик Сакс готов умереть за Англию, раз уж ему не удается ее спасти, он готов бросить вызов своим пленителям.
Де Браси тем временем является к Ровене, признавшись ей во всем, пытается добиться её расположения. Но гордая красавица непреклонна, она узнает, что Уилфред Айвенго тоже находится в замке (это именно его сопровождают Исаак с дочерью), поэтому просит рыцаря спасти Айвенго от гибели.

Но как бы ни было тяжело Ровене, Ревекка оказывается в еще более худшем положении. Пленившись умом и красотой еврейки, Бриан де Буагильбер воспылал к ней страстью, он пытается уговарить девушку бежать с ним. Ревекка отказывает ему, предпочитая смерть позору. Её бесстрашная, полная негодования отповедь только еще больше наполняет душу Буагильбера уверенностью, что он повстречал родственную душу - женщину своей судьбы.

Вокруг замка тем временем стягиваются отряды вольных стелков, которые привели спасшиеся от плена слуги Седрика. Руководит осадой Чёрный Рыцарь. Под его мощными ударами трещат и разваливаются ворота замка, а летящие на него со стен камни и бревна, досаждают ему не больше капель дождя. Ревекка, в суматохе битвы пробирается в комнату Айвенго и рассказывает юноше, прикованному к постели обо всем, что происходит вокруг. Укоряя себя за нежное чувство к иноверцу, она не может оставить его в такой опасный момент. Чёрный Рыцарь наносит смертельную рану Фрон де Бефу и пленит де Браси. Что странно, несколько слов, и гордый норманн мирится со своей участью. Внезапно замок охватывает огонь. Чёрный Рыцарь в последний момент успевает вынести из него Айвенго. Буагильбер при этом хватает сопротивляющуюся Ревекку и, усадив её на лошадь, принадлежащую одному из невольников, пытается сбежать из плена. Но за ним в погоню бросается Ательстан, который решил, что Буагильбер похитил Ровену. Острый меч Буагильбера с сокрушительной силой падает на голову злополучного сакса и убивает его.

Поблагодарив за оказанную помощь вольных стрелков и оставив полуразрушенный замок, Седрик отправляется в поместье Ательстана, сопровождая носилки с его телом, чтобы оказать последние почести другу. Черный рыцарь тоже прощается со своими верными помощниками - он еще не окончил свои странствия. Локсли, предводитель вольных стрелков на прощание дарит ему охотничий рог, с просьбой трубить в случае опасности. Де Браси, отпущен на свободу и во весь дух скачет к принцу Джону, чтобы первым принести ему страшную новость - Ричард вернулся в Англию. Подлый и трусливый принц отправляет главного своего приспешника Вольдемара Фиц-Урса пленить, а лучше всего убить законного короля.

Буагильбер прячется с Ревеккой в обители рыцарей Храма Темплстоу. В то же время в обитель с проверкой прибывает гроссмейстер Бомануар. Он обнаруживает большое множество недостатков, главное, самое возмутительное - распущенность храмовников. Известие же, что в стенах Храма прячется пленная еврейка, вероятно, состоящая в любовной связи с одним из братьев, приводит его к решению судить девушку за колдовство. (Чем, если не колдовством, можно объяснить её власть над командором?). Бомануар - суровый аскет - думает, что казнь еврейки очистит любовные грехи рыцарей Храма. Он произносит блестящую речь, влиянию которой поддаются даже те кто против казни. Ревекка отметает все обвинения Бомануара и требует назначить поединок, чтобы тот, кто желает защитить её, докажет мечом её правоту.

В это же время Чёрный Рыцарь, пробираясь лесами к только ему известной цели, натыкается на засаду Фиц-Урса, который осуществляет гнусный замысел принца Джона. Король мог пасть от его предательской руки, но на звук рога являются вольные стрелки с Локсли во главе. Рыцарь открывает свою тайну - он Ричард Плантагенет, прозванный Львиное Сердце, законный Английский король. Локсли тоже раскрывает свою тайну: он - Робин Гуд из Шервудского леса. К компании присоединяется Уилфред Айвенго, который ехал из Сен-Ботольфского аббатства, где он лечил свои многочисленные раны. Пока сторонники Ричарда собирают достаточно сил, король решает отправиться с Айвенго. В замке Ательстана Ричард уговаривает Седрика дать прощение непокорному сыну и отдать ему леди Ровену в жены. Неожиданно к просьбе Ричарда присоединяется воскресший (а вернее и не умиравший, а только оглушённый) сэр Ательстан. Последние события отбили у него последние честолюбивые притязания. В разгар беседы внезапно пропадает Айвенго - вызванные слуги сообщают, что его срочно позвал какой-то еврей. В Темплстоу уже все готово к поединку. Нет только рыцаря, который согласен сражаться с Буагильбером за честь Ревекки. Ревекка будет сожжена, если заступник не появится до заката. И заступник появляется. Его лошадь устала и еле держится на ногах, и сам он от усталости едва держится в седле. Это Айвенго. Противники сходятся - и Айвенго падает, под метким ударом храмовника. Но и Буагильбер падает и больше не встает, хотя копье Айвенго его едва коснулось. Божий суд свершен! Гроссмейстер вынужден объявить Ревекку свободной и невиновной.

Ричард, заняв свое место на престоле, прощает своего брата. Седрик, наконец, соглашается на свадьбу сына и леди Ровены. А Ревекка вместе с отцом навсегда уезжают из Англии.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Айвенго». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Произведение «Айвенго», краткое содержание которого можно описать соперничеством между потомками норманнских завоевателей Англии и саксов, признано вершиной творчества Вальтера Скотта.

Даже беглый пересказ сюжета свидетельствует о неподдельной доблести героев, изображенных в романе. Это шедевр классической литературы, который на протяжении многих лет волнует читателей по всему миру.

Вальтер Скотт «Айвенго» — история создания

«Айвенго» – это произведение, относящееся к жанру исторического романа, которое написал шотландский писатель Вальтер Скотт. Текст романа был опубликован в 1819 году.

Вальтер Скотт (1771-1832)

Это первый исторический роман в биографии писателя. Он хотел, чтобы сюжет разворачивался в Южном Йоркшире на севере Англии во времена правления Ричарда l.

Главные герои и их характеристика

Перечень главных действующих лиц:

• Айвенго - храбрый английский герой, чтущий кодекс рыцаря и сражающийся за короля Ричарда. Является воплощением рыцарской доблести и чести;
• Ровена - воспитанница Седрика, честная и верная своему возлюбленному;
• Седрик - отец Айвенго, благородный, но своенравный и вспыльчивый лорд;
• Ребекка - дочь еврея Исаака, влюбленная в Айвенго, волевая и отважная девушка;
• Ричард Львиное Сердце – отважный и справедливый правитель, но склонный к авантюрам.

Второстепенные персонажи

Так же встречаются следующие герои:

• Исаак - еврей-ростовщик, любящий отец;
• Ательстан - королевский потомок из династии саксонов;
• Реджинальд Фрон де Беф - жестокий лорд, которому досталось имение Айвенго; главный отрицательный персонаж;
• Принц Джон - подлый, жадный и бесчестный брат короля Ричарда.

Описание глав дано в сокращении. Основные мысли можно взять для читательского дневника.

Главы 1 — 4

На пути домой король Ричард I оказывается в плену. Принц Джон намерен занять престол. Свинопас Гурт и шут Вамба, рабы лорда Седрика Сакса, встречают отряд всадников, среди которых аббат Эймер и рыцарь Бриан де Буагильбер.

Они спрашивают, как добраться до замка Седрика. Вамба показывает неверную дорогу, и всадники уезжают.

По пути всадники встречают человека по имени Палмер, который провожает их в поместье. Это Уилфред Айвенго, переодевшийся в пилигрима.

Айвенго — сын Седрика, изгнанный своим отцом и лишенный наследства из-за того, что тот был влюблен в леди Ровену, воспитанницу Седрика. Он намеревался отдать ее замуж за богатого королевского потомка Ательстана и с помощью этого сбросить норманнский гнет.

Гости приезжают в замок. Все ужинают, когда слуга объявляет, что странник — еврей по имени Исаак, просит впустить его на ночлег.

Главы 5 — 8

После того, как все отправляются спать, Палмер подслушивает разговор де Буагильбера; он намерен ограбить Исаака. Палмер помогает Исааку избежать ограбления; в обмен Исаак помогает Палмеру раздобыть доспехи и лошадь, чтобы он мог участвовать в большом турнире при Ашби.

В первый день боя Палмер, сражающийся под гербом с девизом «дездечадо», то есть лишенного наследства, побеждает всех соперников, включая де Буагильбера. Палмеру разрешено выбирать Королеву Любви и Красоты.

Главы 9 — 12

Рыцарь выбирает Ровену своей королевой. Рыцари, которые выступают против Палмера, атакуют его вместе. С помощью неизвестного Черного Рыцаря он выигрывает турнир. Когда Ровена снимает с него шлем, она узнает Айвенго. Он сильно ранен, теряет сознание, упав на землю у ног Ровены.

Главы 13 — 17

В суматохе принц Джон и его советники поспешно обсуждают последствия его появления и план своих действий. Посланник приносит Джону предупреждение, означающее, что Ричард освобожден.

Главы 18 — 22

Седрик беспокоится о травме сына. На пути из Эшби он встречается с Исааком и Ребеккой, сопровождающими очень больного человека. Ребекка просит защиты, Седрик соглашается. Внезапно де Браси нападает и берет их в плен. Люди Де Браси отвозят пленников в замок. Исаака бросают в темницу и требуют заплатить выкуп. Звук горна у ворот прерывает эту сцену.

Главы 23 — 27

Морис де Браси требует от Ровены брака, заявив, что если она не согласится, он убьет Седрика и Айвенго. Горн предвещает появление письма, написанного Черным рыцарем, объявляющего о намерении освободить заключенных осадой.

Главы 28 — 31

После ранения на турнире, за Айвенго ухаживали Исаак и Ребекка. Когда саксы встретили евреев до их захвата, Ребекка и Исаак сказали, что на подстилке больной старик. Это был сам Айвенго.

В бою Фрон-де-Беф ведет защитников замка против Черного рыцаря. Он получает смертельную рану. Пламя начинает распространяться по замку.

Черный рыцарь сумел захватить де Браси; он бросается в замок, чтобы спасти Айвенго. Остальным заключенным удается бежать самостоятельно; однако Ребекку захватывает де Буагильбер.

Главы 32 — 36

Черный рыцарь освобождает де Браси. Эймер пишет письмо де Буагильберу, призывая его отпустить Ребекку. Когда Исаак отправляется в цитадель рыцарей-тамплиеров, остальные готовятся вернуть тело убитого Ательстана в его замок. Ребекка объявлена ведьмой, и ее ждет казнь.

Главы 37 — 40

Начинается судебный процесс над Ребеккой. Ее считают виновной, и де Буагильбер призывает ее попросить одного из рыцарей сражаться в бою за нее. Она делает это, и тамплиеры отправляют посланника к Исааку. Айвенго отправляется в замок. На Черного Рыцаря нападают. Ему помогают люди Локсли. В бою обнаруживается, что рыцарь – это сам король.

Главы 41 — 44

Ричард ждет своих союзников, чтобы поднять грозную силу. Оказывается, что Ательстан был только оглушен ударом де Буагильбера. Большая толпа собралась на турнир за жизнь Ребекки. Де Буагильбер против своей воли стал чемпионом тамплиеров.

В самый последний момент Айвенго входит на защиту Ребекки. Он атакует Буагильбера, но он так измотан, что падает с лошади. Но де Буагильбер падает замертво. Айвенго побеждает, и Ребекка спасена.

Айвенго и Ровена поженились. Ребекка и ее отец покинули Англию навсегда. На протяжении долгих лет Айвенго служит у короля Ричарда.

Анализ произведения

«Айвенго» — приключенческий роман. Он насчитывает 466 страниц текста, но, если говорить коротко, главная его цель в том, чтобы рассказать историю о героизме. Здесь описан момент, когда король Ричард вернулся в Англию после борьбы в крестовых походах и томления в тюрьмах.

Основной исторический акцент романа фокусируется на напряженности между саксами и норманнами, населявшими Англию.

Заключение

В своем романе автор нарисовал образы отважных людей, готовых вступиться за честь своих друзей. Роман Вальтера Скотта – это шедевр литературного искусства на многие века. Образ отважного, доблестного рыцаря, созданный в произведении, остается излюбленным типом героя в приключенческом романе.

Почти 130 лет минуло с того времени, когда в 1066 году в битве при Гастингсе норманнским герцогом Вильгельмом Завоевателем были разгромлены англосаксонские войска и захвачена Англия. Народ Англии переживает трудные времена. Последний крестовый поход для короля Ричарда Львиное сердце стал роковым – его захватил в плен коварный герцог Австрийский, а где находится место его заточения неизвестно. В то же время у брата Ричарда, принца Джона, свои планы относительно английского престола. Он набирает себе сторонников, чтобы в случае смерти короля отлучить от власти законного наследника и захватить корону себе. Будучи ловким интриганом, принц Джон разводит смуту по всей Англии, сталкивая между собой враждующих саксов и норманнов еще больше.

Честолюбивому тану Седрику Ротервудскому не дает покоя желание избавиться от норманнского ига и вернуть былую мощь саксов.

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

Для этого командование освободительным движением по его плану должен взять на себя потомок королевского рода Ательстан Конингбургский. Однако есть одна проблема – многие к глуповатому и непредприимчивому сэру Ательстану относятся с недоверием. Чтобы сделать его фигуру более значимой, Седрик хочет женить Ательстана на последней из представительниц рода короля Альфреда – леди Ровене, являющейся его подопечной. Когда Седрик понял, что его планам может помешать пылкие чувства леди Ровены к его собственному сыну Уилфреду Айвенго, несгибаемый тан, получивший свое прозвище Сакс за преданность делу не зря, выгнал сына из родного дома и оставил без наследства.

И вот облаченный в одежду пилигрима Айвенго тайно возвращается домой. Рядом с отцовским поместьем он настигнут отрядом Бриана де Буагильбера – командора ордена храмовников, направляющегося на рыцарское состязание в Ашби де ла Эуш. Попав под непогоду, он решил попроситься, к Седрику, переночевать. Двери дома благородного тана всегда открыты для гостей, даже для прибывшего из Йорка еврея Исаака, присоединившегося к гостям, когда те уже были к трапезе. Буагильбер, которому также довелось побывать в Палестине, начал хвастаться во время трапезы своими подвигами, совершенными им во имя гроба Господня. Пилигрим отстаивает честь короля Ричарда и его отважных воинов и как Айвенго, которому однажды уже случилось одолеть храмовника в единоборстве, принимает вызов напыщенного командора на бой. После того, как гости разбрелись по своим комнатам, пилигрим советует еврею незаметно исчезнуть из дома Седрика, поскольку он слышал, как командор приказал своим слугам схватить Исаака, как только тот окажется чуть подальше от усадьбы.

Обновлено: 2013-08-19

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Живописная округа старой Англии, где течет река Дон, а за старых времен рос большой лес, который покрывал большую часть гор и долин между Шеффилдом и городком Донкастером, является местом действия сказания о рыцаре Айвенго.

Положение в стране было тяжелым. Завоеванные норманнами, англосаксы страдали от угнетения чужеземных феодалов и подчиненных им войск. После победы под Гастінґсом власть перешла к нормандского дворянства, англосаксы потеряли свои привилегии и даже язык. Славный король Ричард Львиное сердце, отправившись на борьбу с сарацинами в Святую Землю, попал в плен, откуда вернулся только на время, когда происходили события, описанные в этой истории.

Король Вильгельм Завоеватель, страстный охотник, истреблял целые поселки, чтобы распространить леса, и внедрял новые тиранські «лесные законы». Все эти обстоятельства раз роз"ятрювали раны, к которым привело завоевания страны, поддерживали огонь вражды и ненависти между норманнами-победителями и побежденными саксами.

Однажды на лесной поляне появились фигуры двух бедно одетых людей со странными кольцами на шее, надписи на которых свидетельствовали, что эти люди - рабы Седрика Родервудського Гурд-свинопас и Вамба, любимый шут. Они пасли свиней, разговаривая между собой англосаксонской языке и бідкаючись, что не осталось больше рыцарей, которые могли бы защищать бедного сакса, кроме их хозяина сэра Седрика, который один идет напролом против иностранных захватчиков.

Вдруг на поляне появились мужчины, один из них был в монашеском одеянии, и в нем легко было узнать игумена Жорвоського аббатства, приора Еймера, который любил пиры и другие наслаждения жизни. Его смуглый спутник имел странный напівчернечий, напіввойовничий вид, глубокий шрам на лбу, который повредил также глаз, придавал еще большей строгости и лиховісності его лицу. Необычным было также наряд и оружие его восточных спутников.

Приор спросил дорогу к замку Седрика-Сакса - Родервуда, и Вамба умышленно указал ему неправильный путь, потому что не хотел, чтобы его хозяин барин Седрик поссорился с незваными гостями, а они, в свою очередь, увидели воспитанницу сакса - прекрасную леди Ровену.

Уезжая указанному пути, путешественники как раз и обсуждали вспыльчивый характер богатого Седрика сакса и красоту леди Ровены, и даже побились об заклад: приор должен отдать своему спутнику Бриану де Буа-Гільберу, рыцарю-храмовику, который недавно вернулся из Палестины, золотая цепь, если тот признает красоту саксонки.

Выиграйте его честно, - сказал приор, - и тогда носите себе на доброе здоровьице. Калсуть, Седрик-Сакс выгнал из дома своего единственного сына за то, что тот осмелился взглянуть влюбленными глазами на эту красавицу.

Приор и рыцарь чуть не заблудились, но встречный путник, который представился паломником из Святой Земли, довел их до Родервуду, дома Седрика.

Замок Родервуд был крепостью, как и требовали те тревожные времена, когда обитель день могла быть разграблена и сожжена. Замок окружал глубокий ров, наполненный водой.

Перед входом рыцарь громко затрубил в свой рог.

Когда хозяину имения Седрика-Саксу доложили, что Жворський приор и рыцарь ордена храмовиков Буа-Пльбер просят убежища среди непогоды, он не был рад этому визиту. Храмовик прославился как смелый рыцарь своего ордена, но в то же время были известны его гордости, высокомерия и жестокости. Немногие из тех, кому посчастливилось вернуться из Палестины, говорили, что это человек с безжалостным сердцем.

Однако Седрик, хотя и не был удовлетворен визитом незваных гостей, пригласил их к ужину. В комнате на стенах была развешана воинское и охотничье оружие, весь интерьер имел на себе отпечаток той грубой простоты саксонской эпохи, которую так любил и которой гордился Седрїк. С лица властителя замка было видно, что он имеет искреннюю, но зажигательную и скорую удачу. Это был мужчина среднего роста, плечистый, с длинными руками и сильный, как человек, привыкший к трудностям охотничьей жизни или к войне.

Хозяин предупредил поздних визитеров, что будет говорить с ними саксонской языке, потому что считает свой долг общаться на языке предков. Появление в зале леди Ровены произвела большое впечатление на рыцаря Буа-Гільбера. Несмотря на предостережение ее опекуна, Бриян де Буа-Гильбер не сводил глаз с очаровательной саксонки.

Ровена была высока ростом и чрезвычайно стройная, имела ясные голубые глаза под густыми темными бровями и роскошные волосы каштаново-русого цвета, что было причудливо завитые в многочисленные букли. Как только Ровена заметила, как страстно смотрит на нее рыцарь, она сразу закрыла лицо дымкой.

Приор пригласил красавицу-девушку с ее опекуном на турнир, который должен был состояться вскоре.

Еще не решено,- ответил Седрик,- поедем мы туда вообще. Мне не нравятся эти суетные праздники, которые были неизвестны моим предкам за тех времен, когда Англия была свободна.

По крайней мере позвольте надеяться,- сказал приор,- что вместе с нами вам легче будет решиться поехать туда; когда по дорогам теперь так опасно, не следует отказываться от общества сэра Бріяна де Буа-Гільбера.

Пріоре,- ответил сакс,- ездя до сих пор нашей страной, я не прибегал к посторонней помощи, полагаясь лишь на свой добрый меч и верных слуг.

Разговор перебил вратарь, появившись известить, что какой-то незнакомый круг ворот умоляет пустить и принять его.

Этим незнакомым был еврей по имени Исаак с Йорке; и хотя аббат и ли-царь-храмовник были возмущены тем, что могут оказаться в одном обществе с неверным евреем, Седрик приказал впустить путника, как велит обычай гостеприимства.

Исаак оказался высоким, худым стариком с правильными чертами лица; орлиный нос, острые черные глаза, высокое, все в морщинах, лоб, длинные седые волосы и борода производили хорошее впечатление. Однако никто из гостей долго не хотел уступить ему место, пока один паломник не предложил сесть рядом.

Разговор постепенно сошла на вопрос воинской доблести саксов, которую они обнаружили в Святой Земле, и паломник заметил, что английские рыцари не были ниже ни от кого из тех, кто сражался за святую землю. Он сам видел, как сам король Ричард и пять его рыцарей на турнире после завоевания Сен-Жан-д"Акра вызвали к бою противников и как того дня каждый из тех рыцарей трижды выходил на поединок и бросал наземь трех противников.

Сэр Бриян де Буа-Гильбер возразил, что только один рыцарь сбросил его наземь с коня, да и то это якобы произошло через простой случай и опрометчивость его коня: то был рыцарь Айвенго. Из всех шести рыцарей он, согласно своих лет, получил больше всего славы на турнире.

Отстаивая честь Айвенго, паломник предложил частицу святого креста из монастыря горы Кармельської в виде залога того, что когда рыцарь Айвенго вернется из-за четырех морей до Британии, он обязан будет принять вызов Бріяна де Буа-Гільбера. Все сняли шапки перед реликвией. И храмовник не обратил на нее никакого внимания. Он снял с шеи золотую цепь и, бросив его на стол, сказал:

Пусть приор Еймер сохранит мою залог вместе с залогом этого неизвестного прохожего...

Когда ужин кончился, паломника остановила в прихожей горничная леди Ровены, сказав властным тоном, что ее госпожа хочет говорить с ним. Паломник согласился молча, не возражая, и вскоре уже рассказывал знатной девицы все, что знал о судьбе ее возлюбленного рыцаря Айвенго, который якобы спасся от преследования своих врагов в Палестине и возвращается в Англию. «Дай Бог,- сказала леди Ровена,- чтобы он добрался до нас жив и здоров и мог взяться за оружие в предстоящем турнире, где все рыцари страны должны показать свою воинскую мощь и ловкость. Если Адельстан Конінґзбурзький получит награду, то Айвенго, вернувшись в Англию, услышит неприятные новости». Леди Ровена говорила о мужчине, с которым была помолвлена с воли своего опекуна и которого не любила, поскольку ее сердце принадлежало Айвенго.

Счастливо спасенный еврей Исаак захотел отблагодарить таинственном прочанинові. Он догадался, что поэтому необходимы лошадь и оружие, ведь под внешностью бедного путешественника прятались рыцарский цепь и золотые шпоры, сверкнули, когда он утром наклонился над кроватью. Исаак сказал прочанинові, чтобы тот обратился к богатого еврея Кірджафа Джейрема из Ломбардии, который жил в городе Лейстері, и получил у него оружие и коня.

Положение английского народа за тех времен, о которых ведется рассказ, было тяжелым. Король Ричард находился в плену у вероломного и жестокого герцога Австрийского. Даже место заключения Ричарда не было известно; большинство его подданных ничего не знали о своего короля.

Брат короля Ричарда принц Джон, в союзе с Филиппом Французским, смертельным Ричардовим врагом, использовал все свое влияние на герцога Австрийского, чтобы продолжить этот плен, ведь надеялся сам завоевать королевскую корону и стать законным наследником. Легкомысленном, развратном и вероломному Джону удалось привлечь на свою сторону не только тех, кто боялся Ричардового гнева за преступность, сделанные во время его отсутствия, но также и многочисленных искателей приключений, что, вернувшись из крестовых походов на родину, надеялись обогатиться за счет беспорядка в государстве.

Кроме того, немало разбойников из беднейших слоев населения объединялись в огромные отряды и царила в лесах и на пустырях, оружием наказывая своих эксплуататоров за нанесенные обиды. Сами бароны, сделав каждый из своего замка что-то вроде крепости, становились во главе отрядов, не менее беззаконных и так же опасных, как и стаи самых заядлых грабителей. А к тому же в стране распространилась опасная болезнь, которая набирала все больший размах через ужасные условия жизни бедняков.

Несмотря на все это, почти все население принимало участие в турнире, который проходил в Эшби, в графстве Лейстерському. Туда должны были приехать самые славные рыцари; думали, что там будет и сам принц Джон. Огромные толпы людей разного звания спешили назначенного утра до места рыцарских состязаний. Здесь же должно быть определено имя найпривабливішоі женщины, царицы любви и красоты. Но имя той, кому суждено быть царицей, никто еще не мог отгадать.

На турнир появился и старый Исаак со своей дочерью Ребеккой, и снова никто не хотел уступить им место. Спор заметил принц Джон, который в роскошном красном одеянии, расшитом золотом, с соколом на руке, возглавлял свою веселую компанию, объезжая арену на сером лихом коне. Он сразу узнал еврея, и еще большую заинтересованность в нем пробудила Ребеччина красота.

Кто сидит там наверху? - говорил принц, глядя на галерею.- Саксонские мужики? Долой их! Пусть потеснятся и дадут место еврею и его хорошей дочери!

Те, что сидели на галерее и к кому была обращена эта обидная, грубая речь, были семьей Седрика-Сакса и его друга и родственника Адельстана Конінґзбурзького, который был знатного происхождения, но имел нерешительную и вялотекущий характер, а потому не сразу выхватил оружие, когда де Браси наставил на него копье. Зато господин Седрик, столь же решителен, насколько был вялый его товарищ, молниеносно вытащил свой короткий меч и одним ударом отсек наконечник от копья. Гневно налилось лицо принца Джона, однако он вынужден был отступить. Он наклонился с коня, сорвал с пояса Исаака сумку, бросил Вамбі несколько червонцев и поехал дальше по арене под гром аплодисментов со стороны зрителей, которые приветствовали его, словно он сделал честный, благородный поступок.

Начался турнир. По правилам, пять рыцарей, что вызвали, обязывались драться со всеми противниками. Каждому рыцарю, что хотел драться, предоставлено было право выбирать себе противника среди тех, что вызвали, коснувшись его щита. К тому же, когда собравшиеся рыцари выполнят свои обязанности, то есть каждый из них сломает пять копий, то принц имел право провозгласить победителя первого дня турнира. Наконец, было объявлено, что второго дня состоится общий турнир и в нем могут принять участие все, собравшиеся рыцари. Тогда рыцаря, которого принц провозгласит победителем этого второго дня, королева красоты и любви увенчает венком из золотых пластинок на образец лаврового венца. Второго дня рыцарские соревнования закончатся, затем состоится выступление лучников, бой быков и другие народные развлечения.

Рыцари, что вызвали, вышли из своих шатров, сели на коней и во главе с Бріяном де Буа-Гільбером и Мальвуазеном Фрон де Бефом, поехали навстречу. Они оставались победителями в многочисленных поединках. Этим особенно был возмущен Седрик-Сакс: в каждой победе нормандских рыцарей, что вызвали, он усматривал вражеский триумф над славой Англии. Седрик хотел, чтобы Адельстан стал на защиту саксонской чести, однако тот был слишком вялой удачи и такой нечестолюбивый, что не решался на попытку, которой Седрик ожидал от него.

Никто не нарушал паузы в ходе турнира; лишь изредка слышались возгласы герольдів:

Любовь женщинам! Гибель списам! Выходите, храбрые рыцари! Глаза красавиц смотрят на ваши подвиги.

Довольно долго никто не зглошувався продолжить поединок, и народ уже начал роптать об испорченном празднике, вдруг с северной стороны послышался звук одинокой трубы, что вызвал на бой. Новый боец, как это можно было судить по его закутої в полное вооружение фигуры, был немного выше среднего роста и не очень крепкого телосложения. Он имел стальной, обильно покарбований золотом латы, а за девиз на его щите был молодой дуб, выдранный с корнями, с надписью: «Лишенный Наследства».

Рыцарь крепко ударил острием копья в щит Бріяна де Буа-Гільбера. Звонко прозвучал удар. Все были удивлены этой самоуверенностью, а больше всего - сам грозный рыцарь, которого таким образом вызвали на смертельный поединок.

Ты искупил свои грехи, брат мой? - спросил храмовник,- и слушал обедню сегодня утром, прежде чем так отчаянно рисковать своей жизнью?

Я лучше тебя подготовлен к смерти,- ответил рыцарь.

Как только трубы дали сигнал, рыцари встретились друг с другом, их копья розтрощилися вплоть до самых древкам, а в храмовика лопнула подпруга круг седла, и он слетел с коня на землю. Разъяренный Буа-Гильбер вытащил меч и бросился на победителя, однако маршалы турнира развели противников.

Надеюсь,- сказал храмовник, яростно глядя на своего противника, мы еще встретимся там, где никто нам не сможет помешать.

Если мы не встретимся,- ответил Лишенный Наследства,- не моя будет вина. Пеший или на лошади, на копьях, топорах или мечах, я всегда готов сразиться с тобой.

Не сходя с коня, победитель попросил бокал вина и, откинув забрало, объявил, что пьет за здоровье всех истинных англичан, за гибель чужеземных тиранов».

В следующих поединках Лишен Наследства одержал победу над великаном Фрон де Бефом, сэром Филиппом Мальвуазеном, где Гран-мехілем и Ральфом де-Віпоном.

Уильям де Уйвіль и Стивен Матіваль, маршалы турнира, первые повіншували победителя, вместе с тем прося его снять шлем или, по крайней мере, поднять забрало, прежде чем подойти к принца Джона, который должен увенчать его наградой за победу. Лишен Наследства отклонил их просьбу, говоря, что он не может показать свое лицо по причине, о которой он сказал герольдам, прежде чем выступить на арене. Ответ вполне удовлетворил маршалов, ибо среди причудливых рыцарских обетов самой частой была обещание оставаться неизвестным на некоторое время или до того, как будет выполнен определенный подвиг.

Джона весьма заинтересовала тайна незнакомого; кроме того, он был недоволен исходом турнира, где его любимые рыцари потерпели один за другим поражения от одного и того же противника.

Воля наша такая,- ответил Джон,- чтобы Лишен Наследства ждал, пока кто отгадает его имя и звание, даже если придется сидеть до ночи, то и тогда он после такого труда не простудиться.

Многие из присутствующих шепотом высказал мнение, что, возможно, это король, сам Ричард Львиное Сердце.

Упаси Боже,- произнес принц и побледнел словно мертвец. Он был страшно взволнован и испуган, но рыцарь Лишенный Наследства не проронил ни слова в ответ на приветствие принца и ограничился лишь почтительным поклоном.

В конце концов медленно и ловко наклоняя острие копья, он опустил венец к ногам прекрасной Ровены. Сразу зазвучали трубы, и герольды провозгласили леди Ровену королевой красоты и любви. Однако и победитель турнира, и выбранная им королева красоты отказались посетить пир принца Джона, чем также довольно сильно его раздражали.

После окончания турнира рыцарь Лишенный Наследства взял только половину назначенной ему денежной суммы за оружие и лошадей побежденных, раздав остальные. Джуру Бріяна де Буа-Гільбера он просил передать его господину, что их борьба еще не закончилась и не закончится до тех пор, пока они не подерутся на смертном единоборстве.

Далее он приказал Гурдові, который играл роль его оруженосца, взять сумку с золотом и отнести ее к Эшби, чтобы заплатить еврею Исааку с Йорке за коня и оружие, взятые в долг. Итак, стало ясно, что таинственный рыцарь, лишенный наследства и паломник, который просил убежища в доме Седрика-Сакса, были одним лицом.

Исаак с дочерью и слугами жили у состоятельного приятеля в доме за городом, вблизи села Эшби. Старый еврей взял за коня и оружие восемьдесят цехинов, а его дочь Ребекка, призвав тайком Гурдо до своих покоев, дала ему еще сто цехинов. Однако радость свинопаса по поводу такой неожиданной удачи была недолгой...

Только Гурд вышел за город, как вдруг четыре мужчины, по двое с каждого края дороги, набросились на него и крепко схватили его.

Давай, что несешь! - воскликнул один из них.- Мы благодетели, освобождаем всех от веса.

Свинопас предложил им взять его личные тридцать цехинов, оставив деньги его господина. Когда разбойники узнали, что он служит рыцарю Лишенному Наследства, который покрыл себя славой на турнире в Эшби, они решили не брать его денег. Воспользовавшись тем, что нападавшие считали деньги, Гурд вырвал палку у одного из них, сбил с ног вожака, который и не подозревал о его намерении, и чуть не выхватил сумку и свои сокровища. Но разбойники, оказалось, были слишком ловкие - они снова схватили сумку и Гурдо. Главарь приказал Гурдові драться с одним из разбойников, чтобы доказать свою ловкость.

Оба бойцы, одинаково вооружены палками, вышли на середину поляны. Несколько минут они проявляли однаковісіньку силу, отвагу и ловкость, пока Гурд не изо всех сил ударил противника по голове, так что тот растянулся в полный рост на траве...

Ну, теперь иди себе, парень, куда тебе надо,- сказал главарь, по согласию всех обращаясь к Гурдо.- Я дам тебе двух товарищей, они проведут тебя к палатке твоего господина и защитят от ночных бродяг, но не пытайся узнать, кто мы, иначе не миновать тебе беды.

На следующий день должны были состояться очередные поединки. По уставу, рыцарь Лишенный Наследства должен был стать во главе одной партии, а Бриян де Буа-Гильбер, признан накануне второго после победителя воина,- на другой главе.

Приехал принц Джон со своей свитой, одновременно прибыл и Седрик-Сакс с леди Ровеною, но без Адельстана, который решил участвовать в соревнованиях и, к изумлению Седрікове, пристал к партии храмовика.

Адельстан скрыл главную причину, которая заставила его пристать к партии Бріяна де Буа-Гільбера. Он был слишком вялой удачи, чтобы самому свататься к леди Ровены, и все же чувствовал на себе ее чары красоты и считал их брак делом решенным, так же Седрик и его друзья были бы рады, если бы так случилось. Поэтому он враждебно отнесся к победителя, что накануне почтил леди Ровену, выбрав ее королевой.

По турнирным правилам этого дня бой должен происходить на отточенных острых мечах и копьях. Несмотря на это, рыцарям было запрещено колоть мечами, они имели право только бить. Разрешалось использовать по собственному желанию булавы или топора, но кинжал был запрещен. Противники бились одинаково яростно, и счастье переходило то к одной, то к другой стороны. Главари сражались на удивление бесстрашно. Ни Бриян де Буа-Гильбер, ни рыцарь Лишенный Наследства не могли разыскать среди противников воина, равного каждом из них силой. Воспаленные взаимной враждой, они все время пытались столкнуться друг с другом, хорошо понимая, что, когда будет преодолен один из них, это будет означать победу.

В конце концов, отряд рыцаря Лишенного Наследства стал проигрывать дело. Громадная Фрон-где-Бефова рука с одной стороны и тяжелые Адельстанові удары со второго уничтожали и сметали все преграды, что перед ними появлялись. Мгновенно повернув лошадей, они помчались на рыцаря Лишенного Наследства - норман с одной стороны, сакс из второго. Рыцаря Лишенного Наследства спас единодушный остережний крик зрителей:

Берегись, берегись, рыцарь Лишенный Наследства! - послышалось отовсюду.

Но в это время случилось неожиданное событие - рыцарь в черной броне, на огромном вороном коне, крепкий и могучий на вид, который до сих пор почти не принимал участия в бою, за что получил от зрителей прозвище «Черный Лентяй», вдруг вмешался в бой.

Устромивши шпоры в своего совсем еще свежего коня, он помчался на помощь вожаку,- вскрикнув громовым голосом: «Лишенный Наследства, иду на подмогу!». Он успел как раз вовремя - еще минута, и было бы поздно, потому что тогда, как рыцарь Лишенный Наследства дрался с храмовиком, Фрон де Беф мчался на него с приподнятым мечом. Но Черный Лентяй опередил его, ударив противника по голове, и Фрон де Беф грохнулся на землю. Тогда Черный рыцарь повернул коня в сторону Адельстана Конінґзбурзького, и поскольку его меч потрощився в схватке с Фрон де Бефом, выдрал из велетневих рук топор. Он, как человек, хорошо знакомый с этим оружием, так оперіщив Адельстана по шлему, что тот без сознания упал на арену.

Бриян де Буа-Гильбер, упав на арену, запутался в стременах, с которого не мог освободить ноги. Противник его соскочил с коня на землю, поднял свой грозный меч над головой и велел ему сдаться,- но в этот момент принц Джон бросил жезл и тем прекратил битву, чтобы спасти Бріяна де Буа-Гільбера от позора признать себя побежденным.

Принц Джон имел теперь назвать того рыцаря, который отличился от всех, и он решил, что слава этого дня принадлежит Черном Ледареві. Но, к удивлению всех присутствующих, этого рыцаря нигде нельзя было разыскать, словно он сквозь землю провалился. Принц Джон, не имея больше поводу отказать рыцарю Лишенному Наследства, объявил его героем дня.

Однако даже во время награждения рыцарь не желал открывать своего лица. Однако в тяжелом бою он был ранен, а потому не смог сопротивляться, когда маршалы, несмотря на его слова, сняли шлем, разрезав ремни и расстегнув панцирный ошейник. Только шлем был снят, все увидели красивые, хотя и загорелые от солнца черты двадцатипятилетнего юношу с густыми русявими кудрями. Лицо его было бледное, как смерть, и где-запятнано кровью.

Едва взглянув на него, леди Ровена тихо вскрикнула, но сейчас же овладела собой и через силу выполнила свой долг, хотя вся дрожала, ибо вдруг сильно взволновалась. Она положила победителю на склоненную голову сверкающий венец и звонко и ясно произнесла:

Венчаю вас, рыцарь, этим венцом за отвагу, даю вам эту награду, присужденную сегодня победителю.

Никогда рыцарский венец не венчал гіднішого!

Рыцарь склонил голову и поцеловал руку прекрасной королевы, которая вознаградила его отвагу,- и тогда, склонившись вперед, упал без сознания к его ногам.

Все были смущены тем, что произошло, Седрик, пораженный тем, как неожиданно появился перед ним его изгнанный сын, бросился к нему, хотел встать между ним и леди Ровеною. Но это уже сделали маршалы турнира. Догадавшись, почему Айвенго упал без сознания, они поспешили снять с него панцирь и увидели, что острие копья, пробив нагрудник, ранило его в сторону.

Не успело прозвучать имя Айвенго, как оно чрезвычайно быстро перешло из уст в уста. Вскоре дошло оно и до принца,- и лицо его помрачнело, когда он услышал его.

Да,- ответил Вальдемар Фіцурз,- похоже на то, что этот храбрый рыцарь готов требовать обратно замок и имения, которые подарил ему Ричард, а через великодушие вашего высочества они пришлись Фрон-где-Бефові.

Фрон де Беф - человек,- сказал принц,- что скорее захватит себе такие три замка, как Айвенгів, чем согласится вернуть хоть один из них.

Приближенные принца заговорили о сумм леди Ровены, который она пыталась скрыть, увидев неподвижное тело Авенго у своих ног.

Мы постараемся утешить ее печаль,- сказал принц Джон,- и предоставить благородства ее родовые, женив с норманом. Она, кажется, несовершеннолетняя, а потому брак ее зависит от нашей королевской воле. Что ты скажешь, де Браси? Или не по вкусу тебе достать имения со всеми доходами, женившись саксонкою по примеру товарищей Завоевателя?

Если мне нравятся поместья с доходами, мілорде,- ответил де Браси,- то, право, почему была бы мне не по вкусу невеста?

В завершение этого дня состоялись соревнования по стрельбе, в которых победил крестьянин на имя Локслей. Он не согласился на предложение принца Джона пойти к нему на службу, ведь поклялся никогда не вступать на службу ни к кому, кроме короля Ричарда.

По случаю окончания турнира Принц Джон приказал приготовить роскошный пир в замке Эшби. Замок и городок Эшби принадлежали тогда Роджерові де Квинси, графу Винчестерском, что на то время был в Палестине. Принц Джон заграбастал себе его замок и, не стесняясь, хозяйничал в его владениях. Принцу слуги, которые действовали в таких случаях от королевского имени, напрочь обшарпали целую страну вокруг и забрали все, что, по их мнению, было достойное стола их хозяина.

Седрик и Адельстан приехали в гости к принцу, и он принял их чрезвычайно вежливо, нимало, казалось, не досадуючи, когда Седрик сказал, что Ровена плохо себя чувствует и поэтому не имеет возможности воспользоваться ласковым приглашением принца.

Вокруг наполненного яствами стола шла оживленная беседа. Гости беседовали о подробностях прошедшего турнира, о неизвестного победителя в стрельбе из самострела, про Черного рыцаря, что так самоотверженно избежал заслуженной награды, и о храбром Айвенго, который за такую дорогую цену купил себе победу. Принц Джон имел мрачный вид,- казалось, он был очень обеспокоен чем-то. Вдруг он проговорил:

Пьем этот бокал за здоровье Вильфрида Айвенго, победителя сегодняшнего соревнования. Сожалеем, что рана не позволила ему быть за нашим столом. Пейте, гости,- особенно же вы, Седрик Родервудський, уважаемый отец этого выдающегося рыцаря.

Нет, мілорде,- ответил Седрик, поднимаясь и ставя на стол невипитий бокал.- Я не могу назвать сыном непослушного мальчика, пошел против моей воли и забыл обычаи своих предков. Он оставил дом мой вопреки моей воле и моему приказу,- у наших предков это называлось непослушанием, и за такие поступки они наказывали как за тягчайшее преступление.

Кажется,- сказал принц немного помолчав,- брат должен передать своему любимцу богатый особняк.

Он подарил этот поместье Айвенго,- ответил Седрик,- это именно и есть главная причина моей ссоры с сыном. Он согласился принять, как феодальный вассал, ту самую землю, которая когда-то принадлежала его предкам, как свободным и независимым властителям.

Итак, вы, уважаемый Седрика, пожалуй, охотно согласитесь с тем, чтобы имение этот перешел к человеку, достоинство которой не наносится ущерб из-за того, что она возьмет лен1 этот от британской короны? Реджинальде Фрон-где-Бефе,- добавил принц далее, обращаясь к этому барона.- Надеюсь, вы защитите прекрасное баронство Айвенгове, что сэр Вильфрид не прогневает своего отца, вторично получив этот лен.

После этих презрительных слов принца каждый придворный, по очереди следуя его примеру, с хитроватой улыбкой пытался отколоть какую-то шутку на Седрікову адрес.

Однако гордый сакс мести вся своим обидчикам, произнеся тост за здоровье короля Ричарда Львиное Сердце. После этого он покинул зал вместе с Адельстаном. Начали расходиться и остальные гости, оставив принца Джона раздраженным и напуганным.

Собрать обратно вместе соучастников заговора принца Джона пытался Вальдемар Фіцурз, доказывая, что, если Ричард и вернется, то будет сам-один, без спутников, без друзей. Кости храброго его войска белеют в песках Палестины. Немногие из его сторонников, что вернулись домой, как вот Вильфрид Айвенго, бродят по миру ободранными нищими. Фіцурз доказывал, что такой король, как принц Джон, будет более выгодным для знати. Эти доказательства сделали свое дело. Большинство представителей дворянства согласилась появиться на сборы в Йорке, где должны были принять меры для того, чтобы корона была возложена на голову Джона.

Поздно ночью Фіцурз вернулся к замку Эшби - и встретился здесь с де Браси, который утаємничив его в свои планы напасть на саксонцев и похитить у них красавицу Ровену.

Ну, ладно, если тебе так уж не терпится узнать,- сказал де Браси,- храмовик Бриян де Буа-Гильбер задумал план кражи. Он поможет мне напасть, и он же вместе со своими спутниками сыграет роль разбойника, а я потом переодевшись освобожу от мнимых воров красавицу.

Рыцарь решил судьбу турнира, Черный Лентяй, оставил арену сразу после того, как победа окончательно определилась. Когда же его вызвали, чтобы вручить награду, его нигде не могли разыскать. Минуя широкие дороги, он пробирался лесными тропами и вскоре добрался до западной Йоркширской округа.

Вскоре он въехал на небольшую поляну. Под скалой, прислонившись к ней, стояла простая хижина, построенная здесь же, в лесу. Щели были позатикані мхом и глиной, чтобы хоть как-то защитить жилище от непогоды.

Там рыцарь познакомился с отшельником, которого называли копмен-герстським клириком. Монах предложил ему небогатую ужин, а потом и бочонок вина. Когда же «святой» отец показал гостю скрытую в каморке оружие, то убедился, что его хозяин не совсем тот, за кого себя выдает.

Так Черный Лентяй и отшельник частувались, играли на арфе и пели не совсем благочестивых песен, становясь все веселее и нестриманішими, когда вдруг кто-то прервал их пир, крепко стукнув в дверь дома...

Только Седрик-Сакс увидел, что сын его упал без сознания на арене в Эшби, первым его желанием было - приказать своим челядникам помочь Айвенго и следить его,- но слова не сорвались с его уст: ведь он отрекся от непослушного сына и лишил его наследства, Седрик не осмелился публично выполнить свое первое порыв. Он лишь приказал Освальду присмотреть сына, а потом в сопровождении двух слуг доставить Айвенго, когда толпа разойдется, к Эшби. Однако Освальда опередили: толпа, правда, разошлась, и вместе с ней исчез и рыцарь.

Разыскивая Айвенго, Освальд только узнал от встречных, что рыцаря подобрали хорошо одетые слуги, положили на носилки одной из присутствующих дам и сразу же вынесли из тесноты.

Пусть себе идет, куда ему угодно! - сказал Седрик.- Пусть лечат ему раны те, через кого он был ранен!

Позже, после невежливого приема у принца Джона, саксонские господа отправились на ужин к аббату Вільтгоф, который, сам из старинного саксонского рода, принял гостей очень ласково, и они просидели за столом до поздней или, вернее, до утренней часа,- и на следующее утро оставили дом своего гостеприимного хозяина только после хорошего завтрака.

Когда всадники выезжали из монастырского двора, произошло незначительное приключение, и она немало смутила саксов, что является очень суеверными и суеверными: худой черный пес, сидя на задних лапах, жалобно выл, когда передние всадники выехали за ограду, а затем, дико лая и прыгая во все стороны, побежал вслед путникам.

Седрик узнал собаку Гурдо - Фанґса и бросил в него дротиком. Это возмутило свинопаса, который и так был в немилости у своего хозяина за то, что бежал из замка помогать в турнире рыцаря Айвенго. Гурд даже сказал Вамбі, что отказывается отныне служить Седрікові.

Пусть его бросает в меня,- возмутился Гурд,- мне безразлично! Вчера он покинул Вильфрида, моего молодого господина, лежать в крови, а сегодня хотел на моих глазах убить единственное живое существо, когда-ластились ко мне. Клянусь, что никогда не прощу ему этого.

Обиженный свинопас вновь мрачно замолчал, и, как ни силился шут заговорить с ним, все его попытки были тщетны.

Добравшись до леса, путники въехали в его чащу, очень опасную за тех времен через многочисленные отряды вольницы, состоявшая из людей низшего сословия. Проезжая лесом, путники вдруг услышали крики о помощи. Подъехав к тому месту, откуда были слышны, они с удивлением увидели кіннотні носилки, сброшенные вниз; возле них сидела молодая девушка, много одета по-еврейски, и какой-то старый еврей бегал туда и сюда, умоляя помочь.

Опомнившись от ужаса, Исаак из Йорка (это был он) рассказал Адельстанові и Седрікові, что он нанял в Эшби шестерых человек для охраны и ослов, чтобы перевезти больного друга. Проводники условились сопроводить его до Донкастера. До этого места они добрались целые и невредимые, но испугавшись вольницы, проводники не только сбежали, но забрали и ослов, оставив еврея с дочерью на произвол судьбы, под угрозой, быть ограбленным и убитым розбишацькою ватагой. Адельстан хотел было отказать встречным в помощи, но Ребекка убедила леди Ровену помочь не столько им самим, как раненому, которого они везут с собой, не указывая, однако, кто этот раненый.

Когда они все вместе отправились дальше и оказались в ущелье, на них неожиданно напали, захватив в плен. Избежать этого удалось лишь Гурдові, который еще раньше убежал в чащу леса, и Вамбі, который выдрал меч из рук одного из нападавших. Встретившись в лесу, они решили вдвоем двинуться на спасение Седрікові и другим, вдруг третье лицо приказала им остановиться. Вамба узнал в незнакомке Локслея - крестьянина, который при неблагоприятных условиях получил награду победителя в стрельбе из самострела. Локслей пообещал собрать отряд, чтобы визовлити господина Седрика и остальных пленных.

Придя к лесной братии, Локслей приказал начать слежку за нападающими, которые вели пленных к Торквільстону, замка Фрон де Бефа, а сам вместе с Гурдом и Вамбою пошел дальше, к копменгерстської часовни. Из кельи отшельника доносились веселые песни. Локслей и слуги тана Седрика рассказали клірикові и рыцарю о досадное происшествие, и они заверили, что помогут спасти пленников

Вряд ли тебе разыскать кого-то,- сказал рыцарь,- кому бы Англия и жизнь каждого англичанина были такие же дорогие, как мне.

Пока принимали меры, чтобы спасти Седрика и его спутников, вооруженные люди, захватившие их, спешили увезти пленных до безопасного места, чтобы держать там заключенными. Храмовик договаривался с де Браси, о том, что тот должен сыграть роль освободителя леди Ровены, и признался, что ему гораздо больше нравится красавица-еврейка Ребекка.

Во время этого разговора Седрик делал попытки узнать от своих сторожей, кто взял их в плен и с какой целью, однако эти попытки были тщетными. Торопливо они ехали дальше, пока в конце аллеи с высоких деревьев появился перед ними Торквільстон, старинный, седым мхом покрыт, замок Реджинальда Фрон де Бефа. Это была небольшая крепость, состояла из огромной высокой башни, окруженной зданиями, ниже нее, с круглым двориком внутри.

Леди Ровену разлучили с ее свитой и вежливо препроводили, не спрашивая о том, она согласна, в отдаленной части замка. То же самое сделали и с Ребеккой, несмотря на все мольбы ее отца, что предлагал даже деньги, чтобы только оставили их вместе.

Дворецкий не проронил ни слова, лишь покачал головой.

Передайте сэру Реджинальдові Фрон-где-Бефові,- добавил Адельстан,- что я вызываю его на смертельный поединок и предлагаю ему сражаться со мной

Я передам рыцарю ваш вызов,- ответил дворецкий. Внимание всех привлек звук рога послышался у ворот замка.

Кроме саксонских господ, в замке был также Исаак из Йорка. Сердешного сразу же бросили в одной из подземных тюрем. Так он сидел добрые три часа, когда вдруг услышал, как кто-то идет по лестнице в подземелье. Задребезжали засовы, заскрипела завесы,- и Реджинальд Фрон де Беф вошел в тюрьму в сопровождении двух сарацин, пленных храмовика. Барон начал угрожать еврею расправой, если тот не відважить ему тысячу фунтов серебром.

Исаак уже почти было согласился на это, когда Фрон де Беф с деланно удивленным видом сказал, что отдал его дочь Ребекку за горничную сэру Бріяну де Буа-Гільберу.

Разбойник, убийца! - воскликнул Исаак, возвращая образы своем гнобителю с свирепостью, которую больше не мог унять.- Ничего я тебе не заплачу, не заплачу и единого серебряного пенни, пока ты не отдашь мне дочь целую и нетронутую!

От немедленных пыток Исаака спас только звук рога, который донесся со двора, заставил его мучителя покинуть подземелье.

Около полудня де Браси пришел в комнату леди Ровены, чтобы осуществить свое намерение,- просить ее руки, а вместе с этим и получить имения господина Седрика. Однако гордая девушка пренебрежительно среагировала на ухаживания, упрекая его за поведение, недостойное рыцаря. С досады де Браси пришлось прибегнуть к шантажу: рассказав леди Ровени о том, что неизвестный раненый, которого везли с собой Исаак и Ребекка, был Айвенго, он предложил ей согласиться на его предложение, спасая жизнь любимому.

В ответ на это Ровена так тяжело разрыдалась, что растрогала даже жестокое сердце де Браси. Взволнованный этими мыслями, он мог только просить сердешную Ровену успокоиться и уверял, что она не имеет причин так убиваться, но его слова прервал острый звук рога, что обеспокоил вместе с ним и других обитателей замка.

Тогда как в других частях замка происходили описанные сцены, Ісаакова дочь Ребекка ждала в далекой одинокой башни, как решится ее судьба. Там она увидела какую-то старую женщину, бормотала себе под нос саксонскую песню.

Старая, которая назвалась Урфрідою, рассказала девушке свою печальную историю. Она была молодой и красивой, когда Фрон де Беф, отец Реджинальда, осадил этот замок, принадлежавший ее отцу. Отец с семью своими сыновьями отстаивали свое наследие этаж за этажом, комнату за комнатой. Не было ни одного места на полу, ни одного ступени на лестнице, который бы они не оросили своей кровью. Они погибли все до последнего, а девушка сделалась добычей победителя. Такую судьбу Урфріда предсказывала и Ребецці.

Как подготовила себя Ребекка к тому, чтобы спокойно встретить опасность, однако она вся задрожала, когда в комнату вошел рыцарь-храмовик Бриян де Буа-Гильбер. Клянясь крестом, он стал признаваться девушке в любви, говоря, что преданный когда-то женщиной, отдал свою жизнь служению в ордене. Однако красота и удача Ребекки так его поразили, что он увидел в ней близкую душу для своих честолюбивых замыслов. Слова рыцаря очень возмутили Ребекку: хоть она и была другого вероисповедания, однако считала отвратительным такое отношение к святыне и священных обетов.

Я розголошу твое преступление, храмовику, на всю Европу,- сказала гордая девушка.- Я воспользуюсь забобонністю твоих братьев, если они откажут мне в своем соболезновании. Все люди твоего ордена узнают, что ты согрешил с еврейкой.

Говоря это, она широко раскрыла решетчатое окно, что выходило на дозорную башню, и за одно мгновение стала на самом краю вала: ничто не отделяло ее от ужасной бездны. Она была полна решимости выполнить свой замер покончить жизнь самоубийством, но не поддаваться на уговоры Буа-Гільбера.

Я поверю тебе, но только вот на столько,- сказала Ребекка и сошла с краю вала и прижалась к одной из бойниц.- Здесь я останусь, а ты стой на своем месте...

Испугавшись, что девушка покончит жизнь самоубийством, Бриян де Буа-Гильбер покинул комнату, а Ребекка стала молиться за свое спасение и в ее молитве прозвучало имя раненого христианина.

Когда храмовик вошел иисус в замковой зала, де Браси был уже там.

Ты, наверное, так же, как и я, получил отказа от еврейки,- сказал де Браси,-все это за кутерьма этих призывов.

Вскоре к ним появился Фрон де Беф, что вынужденно прекратил пытки Исаака. По дороге он немного замешкался, потому что ему пришлось отдать приказы.

Посмотрим, что за причина этого проклятого шума,- сказал он,- вот письмо и, если не ошибаюсь, писанный по-саксонском.

В письме, подписанном Вамбою, Гурдом, Локслеєм и Черным Рыцарем, требовалось немедленно отпустить на волю господина Седрика, Адельстана, леди Ровену и других захваченных с ними саксонцев: «Если же вы этих не выполните наших требований, мы объявим вас разбойниками и предателями и вызовем вас на бой в чистом поле, в осаде или каким-то другим способом и приложим все наши усилия, чтобы разорить и уничтожить вас».

На это вельможные господа ответили, что решили подвергнуть казни пленных, а потому единственное, чем их друзья могут им услужить,- это прислать к замку священника для последней исповеди.

Возле замка собралась огромная толпа народа, которая состояла из лесной вольницы, саксонских жителей соседнего округа и с Седрікових вассалов и рабов, сошлись освободить своего господина, Только некоторые из них имел настоящую оружие - большинство было вооружено сельским орудием, которое лишь за неимением чего-то лучшего используется на войне.

Я хотел бы,- сказал Черный Рыцарь,- чтобы кто-то из нас прокрался в замок и узнал, как там дела у осажденных. А когда они требуют исповедника, то, по моему мнению, наш святой отшельник мог бы заодно выполнить свой благочестивый долг и добыть нам все нужные сведения.

Однако отшельник отказался взять на себя эту роль, а потому за священника должен был переодеться Вамба, хотя он и не знал почти ничего ни по-латыни, ни по-нормандски.

Когда шут в пустельниковому капюшоне и развевающемся одеянии, подпоясанный узловатым веревкой, подошел к воротам Фрон-где-Бефового замка, страж спросил его, кто он и что ему надо.

Мир вам! - ответил шут.- Я нищий брат ордена святого Франциска и пришел сюда напутити сердечных пленных, ныне заключенных в замке.

Попав к заключенных, он предложил Седрікові переодеться в свою одежду и покинуть замок. Седрик и Адельстан долго спорят, кому он должен отдать свою одежду, чтобы спастись из заключения, однако более решительный Седрик наконец согласился на предложение шута. Переодевшись, он встретил в коридоре Ребекку, которая пыталась уговорить его посетить больного Айвенго. Однако Седрик, вынужден плавать священника, быстро оставил девушку, когда неожиданно старая Урфріда призвала его к своей комнаты.

Урфріда сразу узнала, что мнимый священник - сакс. Она стала рассказывать ему свою историю, и Седрик с удивлением узнал, что эта старая некрасивая женщина - Ульрика, дочь благородного сакса, друга и боевого товарища его отца Торквіля Вольфганґера. Вынуждена жить среди врагов и убийц своей семьи, она ненавидела их бешеной ненавистью и всю жизнь пыталась вредить им. Ей удалось сделать врагами старого Фрон де Бефа и сына его, Реджинальда, и разжигать эту вражду, пока тиран не погиб от руки своего собственного сына.

Седрікові, переодетые священника, удалось неузнанным покинуть замок, хотя он разговаривал с самим Фрон де Бефом, который приказал ему удерживать наступление «саксонских свиней», которые осадили замок.

Только после того, как Седрик счастливо спасся, было разоблачено обман. Фрон де Беф стал требовать выкуп в саксонцев, и Адельстан пообещал заплатить за себя и своих товарищей выкуп в тысячу марок. Однако бароны и храмовик хотели оставить в замке Исаака с дочерью, шута и леди Ровену.

Леди Ровена,- твердо ответил Адельстан,- моя обрученная невеста, и скорее разорвут меня на куски дикие лошади, чем я соглашусь оставить ее. То же самое могу сказать и о рабе Вамбу.

Саксонских пленных именно выводили, когда ввели монаха Амбросія, который сообщил, что в плен было взято Жорвоського приора. Несмотря на осаждающих, которые толпились под стенами замка, де Браси заметил, что во главе толпы стоит тот, кого они прозвали Черным Рыцарем.

Когда Айвенго упал и, казалось, все оставили его, Ребекка, упрямо умоляя отца, сумела уговорить его перенести храброго юношу с арены до дома в пригороде Эшби, где временно поселились евреи.

Прекрасная Ребекка умела хорошо лечить. Своих медицинских знаний получила она от старой еврейке, дочери одного знаменитого врача, которая полюбила Ребекку, словно собственного ребенка. Саму навчительку сожгли заживо, но ее тайное знание осталось жить в уме ее умелой ученицы. Она выхаживала раненого Айвенго, хотя и поняла, что он любит Ровену. Прекрасная еврейка восхищалась мужеством молодого рыцаря и его желанием выступать за дело короля Ричарда и исконные права саксонцев.

Именно Айвенго был на носилках, когда Седрик с челядью встретили Исаака и его дочь, брошенных проводниками. Вместе с саксонськими панамы и своими спасителями Айвенго попал в плен к замку Фрон де Бефа. Его имя стало известным де Браси, и рыцарская честь не позволила ему разоблачить присутствие Айвенго Фрон-где-Бефові - то, бесспорно, без всякого колебания убил бы раненого, соблазненный возможностью избавиться от того, на чей лен он посягал. На случай, когда их спросят, де Браси приказал ответить, что они воспользовались пустыми носилками леди Ровены, чтобы перевезти в них одного своего товарища, который был ранен в схватке. Воины поспешили к месту боя и, таким образом, ухаживать Айвенго стала Урфріда. Но Урфріда, охваченная воспоминаниями о былых обидах и мечтая о мести, охотно передала свой долг следить больного Ребецці.

Как только Ребекка снова увидела Айвенго, она удивилась, почувствовав, как горячо обрадовался ее сердце - тем временем, как все вокруг них грозило им опасностью, даже гибелью. Поскольку под стенами замка уже развернулась битва, девушка, волнуясь, чтобы рыцарю это не повредило, сама стала у окна, чтобы пересказывать все, что происходит снаружи.

Стрелы сыпались, словно обильный град, но каждая из них была точно куда-предназначена и не хибила. Черный Рыцарь бился, словно ему в руку перешла сила аж двадцати человек. Он одолел великана Фрон-где-Бєфа, и Айвенго радостно воскликнул, имея в виду короля Ричарда:

А я думал, что только одна рука в Англии способна на такие подвиги!

Наконец обложники разбили замковые ворота, хотя и не смогли взять мост, который ведет к замку.

Пока после первого успеха осаждающих одна сторона готовилась использовать свое благоприятное положение, а вторая - укрепить способы обороны, Буа-Гильбер и де Браси сошлись на коротенькое совещание в замковой зале.

Они осознавали, что Фрон де Беф умирает, и они остаются без его поддержки и сверхчеловеческой силы, а потому сговорились, что де Браси возьмет на себя оборону ворот, а с храмовиком останутся в резерве человек двадцать, готовых ударить туда, где грозит большая опасность.

Тем временем обладатель осажденного замка, умирая, лежал на своей постели. Сквозь агонию он услышал таинственный голос, и фигура того, кто разговаривал с Фрон де Бефом, появилась у его кровати. Это была Ульрика, которая жаждала отомстить за своих убитых отца и братьев и за свое изуродованное жизни. Она подожгла замок, оставив страшного рыцаря, покинутого всеми, умирать мучительной смертью.

Седрик не очень-то полагался на Ульрічину обещание помочь осаждающим, и все же сообщил о ней Черного Рыцаря и Локслея. Они обрадовались, что у них нашелся друг, который в недобрый час может облегчить им возможность попасть в замок.

Черному Рыцарю согласился отдых,- он успел использовать его, чтобы соорудить своеобразной плавучий мост или длинный плот, с помощью которого надеялся перебраться через ров, несмотря на сопротивление врагов. На это пришлось потратить некоторое время, и вожаки не тревожились, ибо это давало Ульріці возможность выполнить ее обещание о помощи, какой бы она не была.

Обложники отворили ворота, а Седрик и Черный Рыцарь под облаком камней и стрел пытались спустить на воду плот. Этого мгновения обложники заметили на углу башни красный флаг, о котором Ульрика говорила Седрікові. Отважный Локслей первый увидел его.

Так же и враги заметили, что замок горит. Бой продолжался, и осаждающим удавалось продвигаться все дальше, несмотря на камней, которое летело со стен. Между де Браси и Черным Рыцарем разгорелся кровавый поединок, и норман сдался на милость победителя. Он предупредил, что Вильфрид Айвенго ранен и погибнет в горящем замке, если не спасти его немедленно.

Огонь все ширился, и вскоре появились признаки пожара в комнате, где лежал Айвенго под пристальным Ребеччиним уходом. Все было омрачено густым удушливым дымом. Дверь комнаты распахнулась настежь, и появился храмовик в залитом кровью блестящем панцире. Он схватил Ребекку и вынес из комнаты - Айвенго не смог ему помешать. Услышав громкие крики Айвенго, его комнату нашел Черный Рыцарь, который и спас молодого пленного.

Большинство гарнизоны сопротивлялась изо всех сил, лишь немногие просил пощады - и никто не достал ее. В воздухе раздавался крик и лязг оружия, пол краснела от крови убитых и умирающих.

Среди всего этого ужаса Седрик искал Ровену, и верный Гурд шел за ним, прилагая максимум усилий, чтобы отражать удары, направленные на его господина. Саксові повезло добраться до комнаты своей воспитанницы того самого мгновения, когда она, отчаявшись в своем спасении, сидела, с ужасом ожидая неминуемую смерть. Он поручил Гурдові провести ее, целую и невредимую к передовой башни.

Гордый храмовик мужественно сражался, не сводя глаз с Ребекки, посаженной на коня одного из сарацинских невольников. Адельстан, который, заметив женскую фигуру и думая, что это Ровена и что рыцарь везет ее силой, вступил в бой с Буа-де-Гільбером, однако храмовик оказался сильнее и, преодолев своего соперника, в сопровождении своих людей покинул место сражения. Те, что остались, даже после того, как храмовик исчез, продолжали отчаянно драться,- не потому, что надеялись на спасение, а потому, что не имели надежды на милость победителей.

Охваченная радостью мести Ульрика оказалась на горе башни, где она стояла, в безумном восторге размахивая руками. Наконец башня рухнула с ужасным грохотом, и Ульрика погиб в пламени, что сожрало также ее врага и палача.

Лесная вольница собралась возле своего дерева в Гертгільському лесу. Здесь они и остались на ночлег, укрепляя свои силы после тяжелой осады; кое-кто пил вино, кое-кто спал, другие разговаривали о пережитых событиях и подсчитывали добычу. Никто не видел копменгерстського клирика.

Седрик тосковал по благородным Адельстаном Конінґзбурзьким. Он также отпустил на волю своего верного слугу Гурдо, подарив ему участок земли в своих Вальбергемських владениях.

Тут послышался конский топот торопливых, и вскоре верхом появилась леди Ровена, утомленная и бледная, но на ее лице была, однако, заметная надежда на лучшее будущее; ей было известно, что Айвенго находится в безопасном месте, а также то, что Адельстан умер.

Прежде чем тронуться в путь, Седрик выразил свою особую благодарность Черному Рыцарю и настойчиво просил его ехать с ним к Родервуду.

Седрик уже обогатил меня,- ответил рыцарь,- он научил меня ценить саксонскую добродетель. В Родервуді я буду, храбрый саксе, и буду быстро, но сейчас неотложные дела не дают мне возможности ехать к тебе.

Рыцарь также отпустил пленного де Браси, а Локслей заверил его, что если бы ему не понадобилась помощь, он сможет получить ее под лесной братии.

Черный Рыцарь был немало удивлен, заметив дисциплину и спра-ведливисть при дележе добычи, а также то, что часть, предназначенная на благотворительные дела, осталась нетронутая.

Позже к группе присоединился отшельник, который освободил из горящего замка еврея Исаака, а еще позже привели пленного приора Еймера Жорвоського.

Община стала требовать с Исаака и приора денег за освобождение, и еврей был вынужден пообещать заплатить откуп за них обоих. Старику было безразлично все, ведь он думал, что навсегда потерял свою любимую дочь Ребекка. Но один из вольницы известил, что красавица-еврейка находится в руках сэра Бріяна де Буа-Гільбера, а поэтому отец должен поспешить на переговоры с храмовиком, который любит блеск червонцев не меньше, чем огонь черных глаз. Приор пообещал написать письмо рыцаря-храмовика с просьбой отдать девушку за выкуп, который готов заплатить старый Исаак.

Черный Рыцарь, что с большим интересом следил за всеми этими сценами, также попрощался с вожаком. Невольно высказал ему свое удивление, что нашел такой добрый лад среди свободных лесных людей.

Вот тебе моя рука в знак того, что я уважаю вас,- сказал он Локслеєві.

В йоркском замка был большой пир. Принц Джон пригласил на него тех баронов, прелатов и вожаков, с помощью которых надеялся осуществить свои честолюбивые планы относительно брата трона. На следующий день после того, как был завоеван Торквільстон, в Йорке прозвучала глухая весть, что де Браси и Буа-Гильбер, вместе с сообщником их Фрон де Бефом, попали в плен или убиты. Принц Джон угрожал отомстить саксонцам, когда в зале появился де Браси - испачкан кровью коня, битого шпорами, и разгоряченный быстрой ездой. Он сообщил, что храмовик убежал, а Фрон де Беф погиб в огне, а хуже всего то, что Ричард в Англии и де Браси видел его собственными глазами. Он имел в виду Черного Рыцаря, который раскрыл ему свое настоящее имя.

Принц Джон понял, что единственный способ спасти себя - это подстеречь брата. Фіцурз взялся этого дела. В свою очередь, принц Джон приказал зорко следить за де Браси, которому он не доверял полностью.

Исаак из Йорка двинулся к Темпльстовської прецепторії, чтобы освободить свою дочь. И за четыре мили до Темпльстоу он совсем обессилел и остановился у своего приятеля, еврейского раввина, очень известного доктора Натана Бен Израэля. Тот сообщил Исааку, что сам Лука де Бомануар, глава ордена храмовиков, которого зовут великим магистром, находится в Темпльстоу.

Он приехал в Англию неожиданно для крестоносцев и появился среди них, готов исправлять и наказывать их своей сильной, решительной рукой; он полон негодования против всех, кто нарушил обеты ордена. Лука де Бомануар был известен как строгий и справедливый монах и одновременно безжалостный разрушитель сарацин и жестокий тиран евреев.

Иди,- сказал Натан Бен Израэль,- и пусть сбудется все, чего ты желаешь в сердце своем. Но, насколько сможешь, избегай встречаться с великим магистром. Если тебе повезет увидеться наедине с Буа-Гільбером, ты поскорей быстро его.

Исаак передал Луке де Бомануару письма от Жорвоського приора, в котором тот рассказывал историю похищения Бріяном де Буа-Гільбером дочери старого еврея и просил помочь освободить девушку за выкуп. Великий магистр был возмущен тем, что один из лучших его рыцарей ордена стал жертвой соблазна любви к неверной еврейки, и гнев его упал на голову девушки, которая была известна как врач, что одержала свои знания от сожженной на костре колдуньи Мариам.

Глава ордена храмовиков приказал вытолкать старого еврея за ворота, угрожая ему тем, что расправится с девушкой по христианским законам, что приказывают наказывать волшебниц. Старый Исаак, не помня себя от горя, отправился к своему другу Бен Израэля, не представляя, у кого искать помощи.

Альберт Мальвуазен, президент или прецептор темпльстонський, был братом Филиппа Мальвуазена; как и этот барон, он искренне дружил с Бріяном де Буа-Гільбером. Между тем он умел нравиться великому магистру и надеялся, что ему удастся спасти жизнь Ребецці. Прецептор изначально был на стороне девушки, ведь в городе было несколько евреев врачей, которых никто не звал волшебниками, хотя они удивительно излечивали людей.

Однако великий магистр взялся уничтожить еврейку, чтобы ее смерть стала за очистительную жертву, достаточную, чтобы выкупить все любовные интриги рыцарей ордена, и ни прецпторові, ни Буа-Гільберу не удалось его убедить.

Наконец Мальвуазен решил, что лучше будет, если умрет эта жалкая девушка, чем погибнет для братства Бриян де Буа-Гильбер.

Перед началом суда Ребецці, когда она входила в зал, всунули в руку кусок бумаги. Она взяла его почти бессознательно и держала в руках, не прочитав, что в нем было. Но уверенность, что в этом страшном месте она имеет друга, придала ей мужества в тяжелой ситуации.

Суд, созванный, чтобы осудить Ребекку, расположился на крыльце конце зала, как раз напротив входа. Сборы были очень торжественный и пугающий вид.

Великий магистр обвинил Ребекку в том, что она затмила разум лучшему рыцарю ордена храмовиков. Обратившись к присутствующим с вопросом, что они могут сказать о жизни и поступки обвиняемого, он вызвал крестьянина, которого лечила девушка. Однако его показания ничем не помогли.

Итак, Гіґе, Снеллів сын,- сказал великий магистр,- говорю тебе, лучше оставаться паралитиком, чем пользоваться лекарствами из рук неверных и через них встать с постели и ходить.

Другие свидетели утверждали, будто Ребекка находясь в замке с Буа-Гульбером, обернулась на белого, как молоко, лебедя и в этом виде трижды облетела вокруг Торквільстонського замка, а потом снова села на башню, обернувшись на женщину.

Хотя вид девушки и ее мягкая поведение приятно поразили всех присутствующих и вызвали их сочувствие, против этих замечаний нечего было возразить.

Даже Буа-Гильбер не мог ничего сказать, лишь промолвил, глядя на Ребекку:

Сверток... Сверток...

Ребекка, опустив глаза на полоску пергамента, который остался в ее руке, прочитала написанное на ней арабскими буквами: «Требуй поединка». По древним законам, кто-то из рыцарей мог заступиться за честь девушки, приняв вызов на поединок, и в такой способ спасти ей жизнь.

Не может быть,- сказала Ребекка,- чтобы в веселой Англии - гостеприимной, благородной, свободной, где столько людей готовы рисковать своей жизнью во имя чести, не нашлось бы никого, кто бы вышел сражаться за справедливость. Но достаточно того, что я требую суда-поединка: вот мой залог.

И девушка, сняв с руки вышитую перчатку, бросила ее к ногам магистра с таким надменным выражением лица, что вызвало всеобщее сожаление и удивление.

Даже Лука Бомануар был тронут видом Ребекки.

Он поручил Буа-Гільберові мужественно выйти на бой, а Ребецці дал три дня, чтобы найти бойца. Девушка должна была найти посланника, который возвестил бы ее отца трудное положение. Снеллів сын, Гиг, которого лечила еврейка, вызвался выполнить ее поручение. Он передал Исааку письмо от дочери, в котором она просила, чтобы ее жизнь на поединке отстаивал рыцарь Айвенго, и старый еврей, не мешкая, отправился на розыски Седрікового сына.

Вечером того дня, когда закончился процесс, кто-то слегка постучал в дверь комнаты, где была заключена Ребекка.

Это был Бриян де Буа-Гильбер, который не терял надежды в последний раз объясниться с девушкой. Он убеждал ее, что какого бы рыцаря не удалось найти старому Исааку, он все равно будет побежден ним, Буа-Гільбером, и тогда Ребекка умрет медленной и жестокой смертью в муках. Если же он сам откажется драться с защитником еврейки, его объявят обесчещенным и знеславленим рыцарем, уличенным в колдовстве и сговоре с неверными. Однако он готов потерять свое славное имя, если Она согласится быть с ним. Тогда они могли бы убежать в Палестину и там осуществить честолюбивые замыслы храмовика. Однако девушка отвергла все предложения Буа-Гільбера, заставив его уйти, полного сумму и одновременно решимости явиться на поединок.

Черный Рыцарь, расставшись с благородным Локслеєм, двинулся простым путем к приорства святого Ботольфа, одного соседнего монастыря, незначительной территорией и доходами. После того как был взят замок, туда перенесли Айвенго под охраной Гурдо и Вамби. Встреча Айвенго и его спасителя была очень трогательная. Но медлить Черный Рыцарь, видно, не имел возможности.

Вдруг из лесной чащи вылетели три стрелы, и разгорелся бой, в котором приняли якнайжвавішу участие Локслей и его йомены. Они быстро покончили с хулиганами. Все они полегли на месте убиты или смертельно раненными. Черный Рыцарь поблагодарил своим спасителям с таким величием, которой раньше никогда не было заметно в его поведении: тогда он держался, как обычный храбрый воин, а не как лицо высшего ранга.

Сняв шлем с одного из нападавших, он с удивлением узнал Вальдемара Фіцурза, который выполнял позорное поручение принца Джона. Впрочем, Черный Рыцарь подарил Фіцурзові жизни, приказав оставить Англию в течение трех дней и никогда не вспоминать, что брат короля приказал был его пленить коварным путем. Здесь же рыцарь раскрыл всей братии свое настоящее имя, признав, что он - король Ричард Английский.

В ответ Локслей также открыл, что является королем лесной вольницы - Робин Гудом из Шервудських лесов.

Появление новых всадников привлекла внимание всех присутствующих.

Это прибыли Вильфрид Айвенго на коне ботольфського приора и Гурд, что ехал в сопровождении с ним на боевом коне самого рыцаря. Айвенго был безмерно удивлен, увидев на небольшом лугу, где раньше продолжался бой, своего обладателя, загрязненного кровью, и вокруг него шесть или семь трупов.

На поляне был устроен пир, который удалось прекратить, лишь когда Робин Гуд приказал затрубити в рог, который Ричард принял за Мальвуазенів. Он сделал это, чтобы положить конец кутежи, что отбирала у короля часа, нужны более серьезные дела.

И хотя поначалу Ричард разгневался, потом он признал правоту короля лесной вольницы и отправился в путь. Король в сопровождении Айвенго, Гурдо и Вамби без всякой помехи добрался до конінґзбурзького замка раньше, чем солнце спряталось за горизонт. В замке именно ладились до погребального обеда за ушедшим сэром Адельстаном.

Седрик, увидев Ричарда (которого он знал только как храброго Черного Рыцаря), встал, сохраняя собственное достоинство, и по обычаю приветствовал его словами: «Как здоровье?» подняв при этом свой бокал. Королю были знакомы обычаи его английских подданных, он, отвечая на приветствие, сказал: «Пью за здоровье» и отпил из бокала, поданного ему дворецким.

Так же вежливо приветствовали и Айвенго, молча отцу ответил на приветствие поклоном, заменив на этот случай слова, чтобы его не узнали по голосу.

В другой комнате они увидели около двадцати саксонских девушек во главе с Ровеною, что вышивали и плели венки.

Ровена достойно и ласково приветствовала своего спасителя. Выражение ее лица было серьезное, и не журний, и кто подумал бы, не скучает ли она больше Айвенго, не зная ничего о его судьбе, чем за Адельстаном, которого все считали покойником.

Король Ричард обратился к Седрика, прося его помириться со своим сыном Айвенго и вернуть ему родительскую любовь. Как только были произнесены слова пробачання, как дверь широко распахнулась, и Адельстан, одетый в саван, появился перед ними бледный, с растерянным взглядом, подобен мертвецу, что вышел из могилы.

Когда присутствующие пришли в себя от его появления, Адельстан рассказал свою удивительную историю: в жестокой схватке лезвие Буа-Гільбера ударил его плашмя и было отражено древком доброй палки. Когда Адельстан очнулся, то увидел себя в гробу, - к счастью, открытой - перед алтарем сентедмундської церкви. Монахи-негодяи посадили его в тюрьму того проклятого монастыря, однако рыцарю удалось убежать и попасть именно на собственные поминки к замку Седрика.

А моя воспитанница, Ровена,- спросил Седрик,- надеюсь, ты не намерена покинуть ее?

Отец Седрика,- ответил Адельстан,- будь благоразумен. Леди Ровени до меня байдужісінько... ей мизинец Вильфрида дороже целой моего лица. Вот, брат Вільфріде Айвенго, для тебя я отказываюсь и зрікаюся... Святой Денстане! И брат Вильфрид исчез!!!

Все оглядывались вокруг и расспрашивали о Айвенго, но никто не видел его. В конце узнали, что к нему приходил какой-то еврей и что после короткого разговора с ним он разыскал Гурдо, свое оружие и латы и покинул замок.

Час, что должна была решить Ребеччину судьбу, приближалась. Осужденная была бледной, и даже самые ожесточенные сердца сжимались от сочувствия к ней. Мальвуазен, как свидетель бойца, вышел вперед и положил к ногам великому магистру Ребеччину перчатку, которая была залогом поединка.

Он сказал, что добрый рыцарь Бриян де Буа-Гильбер, который обязался драться сегодня, чтобы доказать, что эта еврейка по имени Ребекка, заслугу-вала приговор к смерти за колдовство. Даже в эту минуту Буа-Гильбер не терял надежды получить любовь Ребекки и предлагал ей пойти к нему на коня и убежать подальше. И в это самое мгновение на равнине, что граничила с ареной, появился рыцарь. Он изо всех сил гнал коня. Сотни голосов крикнули: - Защитник! Защитник!

Этим рыцарем, который не достаточно твердо держался в седле учитывая свою недавнюю тяжелую рану, был Вильфрид Айвенго. Он назвал свое имя и цель появления:

Я честный и благородный рыцарь, приехал сюда, чтобы, доведя копьем и мечом справедливость и законность дела этой девушки, Ребекки, дочери Исаака из Йорка, освободить ее от провозглашенного над ней приговора, как ложного и безсумлінного, и чтобы выйти на поединок с сэром Бріяном де Буа-Гільбером, как с предателем, убийцей и лжецом.

Поражен Буа-Гильбер хотел отказаться от поединка учитывая рану молодого рыцаря, но тот напомнил ему то, как он заставил золотая цепь против священной реликвии, что сразится с Вільфрідом Айвенго за утраченную честь, и в конце концов, храмовик стал к бою.

Зазвучали трубы, и рыцари помчались изо всех сил. Случилось то, чего все ждали: истощенный лошадь Айвенго и не менее от него обессиленный всадник не устояли перед метко направленным копьем и сильным конем храмовика. Все заранее предполагали, чем закончится схватка,- но хоть копье Айвенго едва коснулся Буа-Гільберового щита, храмовик, к удивлению всех присутствующих, качнулся в седле, ноги его выскользнули из стремян, и он упал наземь.

Айвенго, освободившись из-под своего коня, сейчас же вскочил на ноги, спеша исправить свою неудачу мечом. Но противник его не вставал. Когда с Буа-Гільбера сняли его шлем, стало очевидно, что он номер от разрыва сердца.

Это суд Божий! - проговорил великий магистр.- Да будет воля твоя!

В этот момент на арене появился Черный Рыцарь в сопровождении многочисленного отряда воинов и нескольких вполне вооруженных рыцарей. Он пожалел, что Буа-Гильбер, которого он предназначал для себя, уже упал на поле боя, и обвинил в государственной измене Альберта Мальвуазена.

Братья нашего ордена,- произнес великий магистр, став во главе отряда,- не дерутся из-за такой суеты, и не с тобой, Ричарде Английский, скрестит рыцарь ордена копье свой за моего присутствия. Папа и короли Европы решат наш спор, рассудят, подобало делать так, как ты поступил сегодня.

С этими словами магистр, не дожидаясь ответа, дал сигнал трогаться.

Во время замешательства, что произошло, когда поход двинулся, Ребекка ничего не видела и не слышала. Они с отцом украдкой покинули роковое место, тогда как внимание всех было приковано к короля Ричарда - толпа приветствовала его громкими выкриками.

В разговоре граф Эссекс рассказал Айвенго, что безрассудный король оставил все свои дела, как настоящий искатель приключений, чтобы лично собственной своей рукой решить спор между храмовиком и еврейкой, тогда как неподалеку от Йорке принц Джон собирал своих сторонников. Однако когда бунтари разбежались, сам принц Джон приехал известить короля Ричарда, и тот не приказал бросить его в темницу, а принял его так, как встретился с ним после охоты! Именно этим, по мнению многих современников, великодушный король побудил многих своих приближенных к измене.

По свидетельству тогдашних судебных процессов оказывается, что Морис де Браси уехал за море и перешел на службу к Филиппа Французского; Филиппа де Мальвуазена и брата его, Альберта, прецептора темпльстовського, казнили, хотя кара мятежника Вальдемара где Фіцурза ограничилась изгнанием. А принц Джон, через которого была задумчивая вся эта заговор, не получил даже выговора от своего добродушного брата. Никому не было жалко Мальвуазенів: коварные, жестокие угнетатели, они вполне заслужили смерть.

Через некоторое время Седрика-Сакса вызвали ко двору Ричарда, что задержался в Йорке, примиряючи прилегающие графства, где было неспокойно из-за прежние интриги его брата. Это было очень неприятно Седрікові, поскольку Ричард, вернувшись, уничтожил этим самым последнюю Седрікову надежду на возможность реставрации саксонской династии в Англии.

Кроме того, Седрікові пришлось, хоть и против собственной воли, убедиться, что его план окончательного объединения всех саксов через брак Ровены с Адельстаном потерпел полнейшую неудачу. Вскоре Седрик согласился на брак своей воспитанницы и Айвенго. Ричард был лично присутствовать на свадьбе, и то, как он отнесся к саксов, до сих пор принижуваних и угнетенных, вызвало в них надежды вернуть себе утраченные права безопасным способом, чем ненадежный путь распрей.

На следующий день после этого счастливой свадьбы Ельґіта, Ровенина горничная, известила ее утром, что какая-то девушка хочет ее видеть и просит разрешения переговорить с ней с глазу на глаз.

Это была Ребекка, которая сообщила Ровени, что уезжает из Англии навсегда. Еврейка оставила своей счастливой соперницы вделанную в серебро ящик с чрезвычайно дорогим бриллиантовым ожерельем и такими же серьгами.

Ребекка рассказала, что хочет посвятить всю свою жизнь человечным делам, леча больных, насыщая голодных и утешая несчастливых. Когда Ровена рассказала своему мужу о эти посещения и разговор с Ребеккой, Айвенго глубоко задумался. Видно, и на него это произвело большое впечатление.

Он долго и счастливо жил с Ровеною, однако часто вспоминал Ребеччину и величественную красоту ее душу,- может, чаще, чем того хотелось Ровени.

Айвенго отличился на службе у Ричарда, и король почтил его многочисленными проявлениями своей милости. Он был бы возвеличен гораздо больше, если бы героический Ричард Львиное Сердце не погиб преждевременно во Франции, перед замком Шалюз, круг Ліможу. Вместе со смертью великодушного, но воспалительного и слишком романтического короля погибли все его честолюбивые и благородные планы. К образу его очень подходят, если немного изменить их, строки, написанные поэтом Джонсоном о Карла Шведского:

Он смерть нашел в чужой стране -

От рук раба он там погиб.

Дрожал весь мир, как слышал имя титана...

Мораль для нас - и тема для романа...

1 Леном по феодальных времен назывался тот надел (земля и замки), что переходил по наследству от отца к сыну и предоставлялся вассалу его хозяином.